— Твоя вахта, заучка. Пора и мне чуток подремать.
Нааррон с трудом осознал, что происходит. Было ещё совсем темно, хотя небо на востоке начало светлеть. Голова отозвалась гулом, будто с похмелья. «Не выспался», — зевнув, констатировал Нааррон, чувствуя, как одолелевает зов природы. Возможно тому виной было чувство страха, или же набранная в подозрительном роднике вода:
«Говорил ведь, не стоит там пополнять запасы!». В животе подозрительно булькнуло, и адепт тихонько поднялся, стоило отойти подальше: «Не приведи Керун, Защитник чего услышит, будет до конца жизни подтрунивать».
В поисках подходящих кустиков или хотя бы небольшого заросшего высокой травой углубления: «Желательно чтобы лопухи там тоже росли…», — Нааррон приблизился к дороге. Здесь недостатка в растительности не было, и Нааррону удалось расположиться с относительным комфортом: «Вовремя!», — он, стараясь не спешить, аккуратно развязал завязки на новых штанах.
Блаженство момента было нарушено какими-то звуками: «Это что, лошади?». От дороги послышалось тихое фырканье. Нааррон поспешно закончил с делами, натянул штаны и отполз чуть в сторону — печально было бы в темноте наступить в собственные испражнения. Тут даже и отмыться то нечем. Он прислушался, непроизвольно морщась:
«Тот ещё запашок!» Он дал себе обещание обязательно сменить всю припасенную воду при первой же возможности, иначе по такому следу их найдут в два счета.
Нааррон прилег, укрывшись в высокой траве, и до боли в глазах всмотрелся в темноту. Чего бы он ни ожидал, все равно вздрогнул, когда на дороге показались всадники. Замерев, адепт прижался к земле плотнее, глядя во все глаза. Двое. Кто такие? Почему путешествуют ночью? Не слышно лошадиных шагов — это странно:
«Тряпками что ли копыта обмотали?». Всадники двигались не спеша, между собой не разговаривали. Внезапно они насторожились. Один сделал знак рукой другому, и оба, натянули поводья, останавливая лошадей.
Нааррон непроизвольно затаил дыхание. пришельцы переглянулись. Один молча кивнул, и второй тронул поводья, отъезжая на другую сторону дороги. Похоже, что-то услыхали. Нааррон боялся шевельнуться, чувствуя как вспотели ладони. Что-то в этих фигурах было не так. То, как они держались. Что-то до боли знакомое, будто он уже это видел.
Послышался топот. Кто-то приближался по дороге. Нааррон, рискнул чуть приподнять голову, чтобы было лучше видно. С той же стороны — со стороны Красных Горок — ехал кто-то ещё. Нааррон подивился, припомнив, что днем здесь было меньше народу: «М-да, оживленное тут по ночам движение».