Во время обхода он сразу обговорил с новым врачом условия своего пребывания на четвертом этаже. В сущности, его место на седьмом, а здесь он очутился по чистой случайности. Как только пройдет сыпь, он намерен возвратиться наверх. Теперь уж он не допустит, чтобы его тут задерживали еще под каким-нибудь предлогом. Его, который мог бы с полным правом находиться на седьмом этаже.
— Так-таки и на седьмом! — воскликнул, улыбаясь, доктор, закончив осмотр. — Вечно вы, больные, преувеличиваете! Вы, безусловно, можете быть довольны своим состоянием — это я вам говорю. Судя по истории болезни, серьезного ухудшения не наблюдается. Но между этим и разговорами о седьмом этаже — простите за откровенность — все же есть некоторая разница! Ваш случай не слишком опасен, допускаю, но тем не менее вы больны!
Джузеппе вспыхнул.
— И на какой же… на какой этаж, по-вашему, меня надо поместить?
— Ну, я затрудняюсь так сразу ответить. Для этого вас надо обследовать, понаблюдать, по крайней мере с неделю.
— Предположим, — не отставал Корте, — но вы можете сказать хотя бы приблизительно?
Доктор, желая успокоить его, сделал вид, будто размышляет, покачал головой и задумчиво изрек:
— Ну, раз уж вы так настаиваете… Пожалуй, вас можно было бы поместить на шестой. Да-да, — подтвердил он, как бы убеждая самого себя, — вы вполне могли бы лежать на шестом.
Он явно хотел порадовать больного. Но Джузеппе Корте от этих слов вконец растерялся. Выходит, врачи с верхних этажей его обманывали, а этот доктор, сразу видно, очень опытный и не привык кривить душой. Так вот он считает, что место Джузеппе не на седьмом, а на шестом, может, даже на пятом, и, скорее всего, в разряде тяжелых! Корте совсем пал духом. В тот вечер у него сильно подскочила температура.
Пребывание на четвертом этаже стало для Джузеппе Корте самым спокойным с того дня, как он лег в больницу. Врач оказался очень милым, заботливым и сердечным человеком; нередко часами засиживался у Джузеппе в палате, беседуя на разные темы. Корте охотно рассказывал ему о своей жизни, об адвокатской практике и светских развлечениях. Он пытался убедить себя в том, что еще принадлежит к миру здоровых людей, что еще связан с деловыми кругами и всерьез интересуется событиями общественной жизни.
Пытался, но безуспешно. Разговор так или иначе всякий раз переходил на болезнь.
Мечты об улучшении, хоть минимальном, не покидали Джузеппе Корте и постепенно становились навязчивой идеей. Гамма-лучи, правда, приостановили распространение экземы, но излечить ее не смогли. Каждый день Джузеппе Корте подолгу говорил об этом с врачом, стараясь держаться мужественно, даже иронически, но это ему не очень удавалось.