Создания света, создания тьмы. Остров мертвых. Этот бессмертный (Желязны) - страница 93

Гор. Ты правдив. Среди всех остальных я всегда готов поверить твоему слову. И я не ищу удовлетворения, если это произошло в честной битве. А чем кончилась она?

Толстяк, весь в черном, один глаз которого — серое поворачивающееся колесо.

Принц снова управляет Средними Мирами.

Брамин. А мы, его эмиссары, пришли просить тебя вернуться в Дом Жизни, чтобы ты мог править вместо своего отца, как Ангел этого Поста.

Гор. Понятно. А что с Сетом?

Брамин. Он исчез. Никто не знает куда.

Гор. Это уже лучше. Да, думаю, я вернусь.

Мадрак. (падая на одно колено перед Мегрой из Калгана). Что это за ребенок?

Гор. Мой сын.

Мадрак. Сын Гора. Ты уже дал ему имя?

Гор. Еще нет.

Мадрак. Поздравляю.

Г е н е р а л. Да.

Брамин. Желаю счастья.

Гор. Спасибо.

Брамин. Я дарю ему подвеску Изиды, которая обладает большой силой. Я знаю, она будет рада, что ее внуку сделан этот подарок.

Гор. Спасибо.

Генерал. Я дарю ему кольцо, которое — часть моего тела, что служило мне верой и правдой. Когда это было необходимо, оно всегда напоминало мне о человечности.

Гор. Спасибо.

Мадрак. Теперь я должен идти, потому что я начинаю свое паломничество раскаяния. Я дарю ему свой посох, чтобы он мог утешиться, играя с ним. Ведь есть древнее поверье, согласно которому дерево помогает. Хотя я не знаю, почему.

Гор. Спасибо.

Мадрак. Хайль, Ангел Дома Жизни!

Гор. Доброго тебе пути, Мадрак.

Мадрак уходит.

Генерал. А мне надо идти вдохновлять одну революцию, которая здесь готовится. Пойду поищу свою лошадь. Хайль, Ангел Дома Жизни!

Гор. Доброй тебе революции, Генерал!

Генерал уходит.

Брамин. А я отправляюсь в Дом Мертвых, которым теперь управляю. Хайль, Ангел Дома Жизни! В один из дней Принц свяжется с тобой из Марачека. А Ангелы других Постов соберутся, чтобы воздать тебе почести.

Гор. Доброй тебе поэзии и хорошего сумасшествия, Брамин!

Брамин. Спасибо, и по-моему, сказано уже все, что требовалось.

Гор. Да.

Брамин поднимает свою трость, и поэма, падая, сверкает на полу. Гор опускает глаза, чтобы прочитать ее, и когда он вновь их поднимает, зеленый человек уже исчез. Поэма растворяется в воздухе, и Ангел Дома Жизни знает, что все в ней правда, но тут же забывает слова, как и должно быть.

Жизнь — прошу простить за маленькое философское отступление, прежде чем станет ясно, что за историю я собираюсь рассказать, — иногда напоминает мне берег Токийского залива.

Конечно, не одно столетие прошло с тех пор, как я в последний раз видел залив, поэтому сейчас, быть может, я не совсем в курсе, но, как мне рассказывали, изменилось не так уж много, если не говорить о кондомах.