Для начала нужно было хоть немного осмотреться в квартире, где мне предстоит жить. У меня не было даже тряпки, чтобы вытереть пыль. Сабина наверняка бы заявила, что для этого как нельзя лучше подойдет мое приютское платье, ибо его все равно больше ни для чего использовать нельзя. Но Сабина осталась в лавке, и слава Богине. Мы с ней никогда близки не были, не станем и сейчас. Даже за этот единственный день, что мы провели вместе, я от нее ужасно устала. Она постоянно меня поучала, цедила высокомерные фразы с таким видом, как будто она облагодетельствовала на всю оставшуюся жизнь, и лебезила перед нанимательницей. Можно подумать, она сама два года назад не носила такую же одежду, какая была на мне при выходе из приюта, а родилась уже такой - в ярких воздушных платьях и туфлях на высоком каблучке! Нет, она про это уже благополучно забыла, оставила все воспоминания за кованой калиткой со скрипучими петлями. Даже странно, что вообще обо мне вспомнила. Видно, слишком долго не могли найти никого для работы в к лавке, вот и выплыл у нее из глубин памяти подходящий вариант в моем лице. И затем она полностью потеряет интерес к моей персоне, особенно после того как срок аренды на эту квартиру закончится и точек пересечения наших интересов кроме работы не останется. Но и там пересечение будет не слишком частым - насколько я поняла, в магазине иноры Эберхардт продавщицы работали посменно и почти друг с другом не встречались.
Было непривычно находиться без окружения приютских девочек и надзора монахинь. Впервые с начала моей жизни я осталась совсем одна. Не было никого, кто бы мне указывал, что нужно делать, но не было и никого, к кому можно было обратиться за советом или поддержкой. Да, теперь я могла рассчитывать только на себя, и это немного беспокоило. Беспокойство не уходило, а лишь росло. Мне вспомнился этот странный инор, на которого я налетела, уходя из лавки, но я решила, что подумать о нем можно и потом, а пока надо перестать нервничать и разобраться с тем, что мне досталось от Сабины. Оказалось, досталось не так уж и много. В шкафу кроме тех платьев, что я уже видела, и нескольких пустых плечиков больше ничего. Даже смены постельного белья - кровать была застелена покрывалом, но подушка была без наволочки, а одеяло вообще отсутствовало. Я порадовалась, что не послушалась Сабину и не бросила набор вещей, выданный мне в приюте. Если без простыни как-то еще обойтись можно первое время, то без одеяла не хотелось бы.
На полке над кроватью стояли несколько потрепанных томиков со яркими парочками на обложках. Их, пролистнув, я поставила назад. Все эти "Он страстно впился в ее губы поцелуем" меня мало занимали, мне нужно устроиться в этой жизни и помочь Регине, а подобными глупостями пусть занимаются те, о ком заботятся близкие. Уверена, что книги эти не Сабинины, наверняка хозяйские или остались от прежних жильцов. Она себе голову забивать такой ерундой не стала бы, поэтому и не забрала романы. В комнате рассматривать больше было нечего и я пошла дальше.