– А ты что хотел – в баньке с покойниками попариться? – насмешливо перебил его второй. – Ладно, кончай базарить, делаем дело и уходим!
Судя по доносившимся до меня звукам, пришельцы обходили столы с мертвецами, разглядывая обитателей морга.
– Этот не годится… – бормотал самый разговорчивый, – это вообще мужик… слышь, Костян, а может, вот эта подойдет?
– Ты что, Лимон, белены объелся? Она же негритянка!
– Ну, какая негритянка? Она же светлая!
– Может, мулатка… или после смерти так потемнела… кончай дурью маяться! Ищи как следует!
– Да уж третий морг обходим, а все ничего нету! Ну, вот эта точно подойдет!
– Лимон, я тебя щас на сервелат пущу! Ты меня что – нарочно злишь? Это ведь старуха!
– Ну никак на тебя не угодить! Та – негритянка, эта – старуха… Да черта ли их разберешь, покойников… – бухтел невидимый Лимон.
С каждой секундой шаги приближались ко мне, и наконец наступило страшное мгновение: один из преступников остановился возле меня, сдернул с моего лица простыню…
Я замерла и даже задержала дыхание.
Вот сейчас они поймут, что я живая, и тогда…
– Вот блин! – раздался надо мной изумленный голос. – Костян, ну-ка, погляди!
Все. Моя песенка спета. Я чуть не потеряла сознание от страха.
– Ну что еще? – недовольно проговорил второй бандит. – Опять какую-нибудь старую швабру нашел?
– Да говорю тебе – погляди сам!
Рядом со мной раздались шаги, и второй голос, принадлежавший неведомому Костяну, удивленно выдохнул:
– Ну ни фига себе! До чего же похожа! Не увидел бы сам – не поверил бы!
– Ну вот! – засуетился первый. – А ты все ворчал! Ну что – годится?
– Еще бы не годится! Забираем ее и сваливаем!
– Ты только посмотри, – опять проговорил Лимон. – Прямо как живая!
Я снова напряглась. Однако Костян не собирался попусту тратить время:
– Кончай базарить! Живая – неживая… Давай мешок, и сваливаем отсюда, пока еще кто-нибудь не подвалил!
Меня грубо повернули на бок, подложили жесткий пластиковый мешок, натянули его на меня и застегнули «молнию» снизу доверху. Теперь я чувствовала себя колбасной нарезкой в вакуумной упаковке.
В новом положении был один плюс: теперь можно было открыть глаза и не так старательно изображать труп. Достаточно было просто не шевелиться.
Однако минусов имелось гораздо больше.
Во-первых, хоть я и открыла глаза, но в мешке было совершенно темно, ровным счетом ничего не видно. С таким же успехом можно было глаза и не открывать. Во-вторых, пластик был жесткий и холодный. А самое главное – в мешке было трудно дышать. Воздух туда едва просачивался сквозь крошечное отверстие на краю «молнии».