Схожие мотивы прослеживаются (пусть и в меньшем масштабе) на внешних рубежах земель Еллингов. Юг Норвегии близ Осло-фьорда был предметом споров соперничающих землевладельцев с запада – он принадлежал Олафу Трюггвассону в 990-х годах, потом династии Олафа Харальдссона, от которого произошли короли Норвегии. Западное побережье современной Швеции тоже в конечном итоге было отнято у Еллингов шведскими правителями, чьи земли находились дальше к востоку[638]. Это указывает на то, что, пожалуй, не следует рассматривать эти государства как целостные территории, обладающие четкими границами. В Центральной и Восточной Европе власть любой династии оставалась весьма условной и неопределенной.
В то же время у каждой из указанных династий имелись регионы, которые постоянно находились под их контролем и над которыми правители сохраняли неизменную власть, крайне редко передавая их в руки соперников из других династий (если такое вообще происходило). Сердцем земель Пястов была Великая Польша, территория с центром в Гнезно между реками Одер, Варта и Висла, которую в 1000 году посетил Оттон III. Ее границы четко обозначены распространением пястовских замков X века (см. карту 20). Пржемысловичи правили в Богемии, центром ее были земли вокруг Праги, опять-таки обозначенные ранними крепостями правителей. У Киевской Руси было два центра, как мы увидели в прошлой главе: Новгород на севере и Киев с землями близ среднего Днепра на юге. Даже в куда меньшей Дании династия Еллингов правила Ютландией и крупными островами куда увереннее и тверже, чем всем регионом, отдельные части которого в разные моменты то и дело входили в Балтийскую империю Кнуда. Во время самого серьезного кризиса в истории династии Пржемысловичей, в 1003–1004 годах, польские гарнизоны Пястов дошли до самой Праги, но их торжество продлилось недолго, как и аннексия богемцами Енезно в 1038 году. В остальном эти центральные территории оставались под контролем соответствующих династий, и нам следует, говоря об этих государствах, выделять «ядро» и «периферию»: центральные территории подлежали непрерывному, более жесткому контролю, а периферийные могли передаваться другим, если власть династии начинала угасать.
Это общая раннесредневековая особенность, типичная для государственных образований, полагающихся не столько на бюрократический аппарат, сколько на силу и харизму тех или иных монархов. Последнее ясно по регулярным объездам владений, в ходе которых правитель со своим войском забирал излишки продовольствия и уделял внимание делам своих знатных подданных. Такого рода личное управление отлично работало в маленьких королевствах, но при этом порождало характерное разделение на ядро и периферию в большем географическом масштабе, что приводило к тому, что реальную власть лидер сохранял лишь над теми регионами, которые регулярно посещал. Все имеющиеся у нас свидетельства говорят о том, что объезды являлись основным механизмом управления в новых государствах на севере и востоке Европы. Основное экономическое право правителя, указываемое в самых ранних богемских и польских текстах, к примеру, состояло в сборе дани продовольствием – самый простой способ прокормиться самому и накормить своих приближенных. По причинам логистики такого рода оброк всегда собирали в непосредственной близости к источнику, а не везли в единый центр. Крупные замки Пястов и Пржемысловичей вполне могли служить местными центрами сбора дани