Да, он знал, кем был, лишь несколько часов назад. Рахим убеждал себя, что ничего не изменилось.
«И не изменится».
– Во-первых, вы – человек, который считает, что унижать женщину – это нормально.
Когда Селеста произнесла эти слова, Рахиму стало дурно. Он заверил себя, что это – раздражение. В его стране никто не имел права разговаривать с ним подобным образом. И сейчас его просто будоражила новизна ощущений.
– Поздравляю. Мама наверняка бы гордилась вами.
Рахим рассмеялся, но уже безрадостно.
– Дело в том, что моя мать умерла, когда мне не было и двенадцати.
– Тем лучше. Она не видит, в какое чудовище превратился ее сын.
Только несколько мгновений спустя Рахим понял, как глубоко она его ранила. Но Селеста еще не закончила.
– К тому же вы строите свои мерзкие предположения о людях, о которых совершенно ничего не знаете.
– Так, выходит, вы не содержанка? Что же, видимо, я ошибся. Так чем вы зарабатываете на жизнь?
– Вы грубый, невоспитанный человек. Это видно с первого взгляда. С первого слова. – Селеста рассмеялась. – Животные ведут себя благороднее.
– Аккуратнее со словами, – предупредил ее Рахим. У хамства были свои пределы. – Мужчины довольно трепетно относятся к своей чести.
– Мужчина ведет себя достойно, – огрызнулась она.
– Ну конечно, – фыркнул Рахим. – Вы будете осуждать меня? Женщина, которая…
– Беременна?
Ее голос был холодным как лед. Настолько ледяным, что Рахим позабыл о том, что она перебила его. Никто не позволял себе этого с того дня, как он взошел на трон вместо отца. К тому же на его памяти этого не делала ни одна женщина.
– Вот уж действительно скандал. Складывается впечатление, что беременность – это нечто противоестественное, хотя у каждого человека есть родители, подарившие ему жизнь.
– Кажется, я перепутал вас с кем-то, – пробормотал Рахим, сворачивая к взлетной полосе. Он был на грани. Энергия, бурлившая в его теле, грозила в самом скором времени перевернуть машину, если он не выберется наружу. – Знаете, я вдруг подумал, что вы женщина Омара аль-Бахри.
– На вашем месте, – вкрадчиво проговорила Селеста почти у самого его уха, – я бы очень аккуратно подбирала слова.
– Почему?
Рахим вдруг понял, что слишком сильно разогнал машину. Перед воротами ему пришлось значительно сбросить скорость. На взлетной полосе его уже ждали. Рахим был рад тому, что этот фарс скоро подойдет к концу. Все же он не умел лгать, притворяться для него было мукой.
– Вы же сказали, что он мертв? Это его ребенок?
– Да. Ну конечно.
Казалось, Селесте стало невыносимо скучно. Но Рахим не обманулся. Селеста была в ярости.