Коробочка, похожая на пачку сигарет. Не открывается. При нажатии двумя пальцами по бокам начинает светиться. Возникает экранчик с непонятными символами. То есть это сперва непонятными. А потом мы сообразили, что перед нами фотоальбом, причём изображение можно получать хоть на экранчике, хоть на стене, хоть прямо в воздухе — и любого размера. Иногда изображение движется…
Снимков в этом альбоме, наверное, миллион. И, если бы мы взялись все их пересмотреть… Нет, лучше не затеваться. Потому что там одних неведомых зверей столько, что ужас. Пасти, зубы, щупальца, глазищи, бельма… Мех, чешуя, иглы… В прыжке, в броске, в атаке…
— Двести лет назад, — сказал Князь, — в Кидоне жил сумасшедший художник Ланк Лино. Вот он как раз таких тварей рисовал… Может, наш — тоже спятивший художник?
— Сами вы спятившие, — сказала Рыба. — Вы что — до сих пор не поняли, кто он?
— И кто? — хором сказали мы.
— Да охотник он! — воскликнула Рыба. — Или егерь. Или чучельник. Потому что все звери сняты при нападении, разве не видно? Вот здесь нажми — и задвигается! Он стрелял и снимал одновременно! Какие у вас, мужиков, мозги неуклюжие!
Хитрая Рыба! Она-то уже эту штуку самостоятельно изучила, а теперь картинно поражается нашему невежеству! Так нечестно!
— Так нечестно, Нолу! — сказал я. — Сама, поди, сутками колдовала над этой коробкой, а нам нарочно не давала посмотреть…
— Для вашей же безопасности, — сказала Рыба. — Чтобы у вас от страха шока не приключилось и других неприятностей…
— Неужели ты в этой системе разобралась? — не поверил Князь. — Где первый снимок, где последний?
— Это же очень просто, — сказала Рыба. — Вот значки. Это не буква, это человечек! Идут изображения людей. Родные, друзья, встречные-поперечные. Вот типичная выпускная фотография, совсем как у нас. Какой-то идиот даже рожки соседу приделал…
— А вот это его девушка, — сказал Князь. — И вот она, и здесь…
— Нет, — вздохнула Рыба. — Поэт, а простых вещей не понимаешь. Любит он её — это да, но только безответно. Ничего у него с ней не получилось…
— А ты откуда знаешь? — обиделся поэт.
— Ну это же ясно видно, — сказала Рыба. — Любому, кто не бревно бесчувственное. Отчего мужики идут в охотники, в лесники, в отшельники? От несчастной любви. Вот и нашему не повезло…
— Ложные посылки, — важно сказал Князь, — ведут к ложным выводам… Может, это вообще его мамаша. У тамошних женщин возраст определить невозможно…
— Вот извращенец-то пандейский, — сказала Рыба. — Мамаша… У них, кажется, родственные связи вообще ослаблены. Нету здесь того, что у нас именуется семейными снимками. Такими, какие у любого фермера в избе по стенам — дикое количество пучеглазой родни… Ладно, берём другой раздел — Мировой Свет над горизонтальной линией. Это пейзажи. Была бы я неверующая, так враз бы в Творца поверила — такую разную красоту создал, что её и вообразить-то нельзя! Алые джунгли! Янтарный город! Стальные кружева в чёрном небе! И ведь всё это где-то существует!