На елях сверкал молодой снег, лёгкий ветер раскачивал длинные бороды лишайников. Рядом шумела незамерзающая речка. Я смотрел, нет ли где
следов, и ждал, что Пахомов вот-вот расскажет, как брал нарушителей.
Но Пахомов молчал, тоже внимательно осматривал сугробы, а иногда останавливался и слушал. Вот протяжно и скрипуче запела сосна. Вот раздалось: тук... тук... А потом как из пулемёта: тук-тук-тук! И по ёлке побежал дятел... А вот послышалось: крак, крак... На головы нам пропеллерами посыпалась шелуха от шишек, и с ветки на ветку перелетела белка.
— Тихо. Порядок! — сказал Пахомов.
И вдруг впереди нас появился громадный сибирский кот. Он поджал хвост и сел на снег.
Я опешил, а Пахомов обрадовался:
— А, Василий Иваныч! Вышел на службу?
Я удивился ещё больше, а Пахомов погладил кота и говорит:
— Он у нас настоящий пограничник.
— Кто? Кот?!
— А как же, — сказал Пахомов. — В наряды ходит. Особенно с поваром. Пятнадцать километров в одну сторону, пятнадцать в другую. И нарушителя однажды обнаружил.
— Ну да!
— Точно! — уверил меня Пахомов. — Пошёл он как-то летом впереди наряда. Топал, топал и вдруг пропал. В кустах бумага зашуршала. А откуда она в тайге, на границе? Наряд — р а з ! — и в кусты. А там Василий Иваныч, представляете, из какого-то свёртка жареную поросятину вытаскивает. А рядом спит тракторист из соседнего колхоза. Шёл из гостей и забрёл куда не положено. Нарушитель? — спросил Пахомов и сам ответил: — Нарушитель!
— И что же ему было? — спросил я.
— А что? — сказал Пахомов. — Трактористу — взбучка, а Васе — поощрение: рыбка из речки...
Василий Иваныч важно шёл впереди нас. Мы поднимались на сопку: подъём был крутой, трудный. Но наконец мы его одолели, и я увидел всю полоску границы. Под нами покачивал пушистыми верхушками сосновый лес, сверкала река, белые, заснежённые поля. А внизу, у подножия сопки, зеленел квадратик — застава.
«Маленькая, — подумал я , — к а к Пахомов. А никого не пропустит».
Когда солнце уже стояло над головой, мы вернулись на заставу, и Пахомов доложил Щербакову:
— За время несения службы на участке никаких нарушений границы не обнаружено.
И я тоже подтянулся. Нарушений не обнаружено.
Щербаков кивнул, посмотрел на присевшего рядом кота, усмехнулся:
— Что, встретил главного разводящего?
— Так точно. На посту, — подтвердил Пахомов.
— Наверное, все наши истории уже выложил? — Щербаков бросил на ефрейтора ревнивый взгляд.
— Только чуть-чуть. Самые старые! — как бы оправдываясь, сказал Пахомов.
— Ну, раз старые, ладно! — улыбнулся Щербаков, радуясь тому, что новые мне ещё не известны. И за обедом, то и дело откладывая в сторону ложку, он с удовольствием выкладывал ещё не известные мне происшествия.