Когда они вошли в церковь, Джиллиан по привычке потупила взгляд. Незаконнорожденные не могут поднимать глаза на Бога – во всяком случае это много раз повторял ей преподобный Хэллоусби. Поэтому она сфокусировала свое внимание на Томе, который бежал рядом с ней. За последние две недели мальчик заметно поправился. Здоровая пища в сочетании с регулярным купанием резко изменили его внешний вид. Каштановые кудри были чистыми и расчесанными, землистый оттенок безысходности и нищеты на лице исчез, и теперь оно сияло любопытством. Но, несмотря на значительные изменения, кое-что осталось прежним. Глаза его по-прежнему горели, свидетельствуя о живости ума, и он замечал и оценивал все, что видел вокруг себя.
– Ух, а она выглядит большой даже без толпящегося внутри народа! – восторженно воскликнул парнишка.
– Так ты бывал уже здесь раньше? – с удивлением спросила Джиллиан.
Том, обернувшись к ней, ухмыльнулся.
– По воскресеньям здесь самые лучшие клиенты.
– Ты хочешь сказать, юноша, что приходил в церковь воровать кошельки? – Она старалась говорить строго, но при виде его хитрой и озорной физиономии смягчилась.
– Лучшие клиенты – матроны, которые пытаются произвести впечатление на соседку весом своего кошелька. – Он пожал плечами.
– Том! – охнула Джиллиан, испуганная такой наглостью. – Неужели ты и вправду срезáл тут кошельки?
Лицо мальчика медленно погасло, и он неловко отодвинулся от нее в сторону.
– Нет. Таких, как я, сюда не пускают.
Джиллиан умолкла, продолжая следить за мальчиком. Она точно знала, что он имел в виду, когда говорил, что его не желали здесь видеть, и заметила, как болезненно сжались маленькие плечи, хоть осанка Тома и не изменилась. И в памяти ее всплыли все уничижительные проповеди и обличительные слова порицания, которыми осыпал ее преподобный Хэллоусби.
И все из-за того, что она до крови избила священника его собственным крестом. Он поймал ее сразу после воскресной службы в первую же неделю после своего назначения викарием в их церковь. Шепча о грехах и их искуплении, он заманил ее в заднюю комнату, а затем начал щупать ее.
Тогда она не задумывалась о последствиях. Джиллиан не знала, насколько мстительным может быть мужчина, которому перечат. Это была инстинктивная реакция, она просто сорвала со стены деревянный крест и била им, пока не вырвалась из его цепких рук. Именно после этого для нее и начался кошмар.
Вздохнув, она протянула руку и потрепала Тома по волосам.
– Меня тоже никогда не любили матроны, – тихо сказала Джиллиан и была вознаграждена взглядом, в котором чувствовалось глубокое понимание, несмотря на нежный возраст мальчика. – Однако, – с улыбкой добавила она, – мы с тобой все-таки здесь. Да еще и вместе с графом!