— О Брюс…
— Ты просто помалкивай пока, дорогая, а я скоро приеду. Обещаю.
— Хорошо, Брюс.
— Мы скоро увидимся.
— Брюс… я люблю тебя.
Пошла на хуй, жирная падаль! Наши отношения вступили в завершающую стадию в тот момент, когда Блейдси оказался на казенной койке. Можно, конечно, еще какое-то время поводить эту корову за нос, избегая неудобных вопросов и пользуясь ею для поддержания чистоты и порядка в доме.
— Я тоже люблю тебя, Банти.
Молчание.
— Мне надо идти, — говорю я.
Звонят по другой линии. Снимаю трубку. Ширли. Чтоб ее! В углу, возле раковины, стоит Гиллман с моей фирменной кружкой. Перехватив мой взгляд, он свободной рукой показывает на чайник.
— Ширли, — коротко говорю я.
— Проверяю, остался ли в ящике «Кит-Кэт». Парочка еще завалялась.
— Брюс… мне необходимо повидаться с тобой. Нам нужно поговорить.
Показываю Даги большой палец.
— О чем?
— Мне надо тебя видеть! Пожааалуйссста…
Эта сучка сведет нас с ума.
— Хорошо, хорошо. В «Джинни Динс» через полчаса.
— Пожалуйста, Брюс, будь там. Не подведи меня…
— Да… конечно, нет, — говорим мы ей. Что «да»? Что «конечно, нет»? Затем, думая о Банти, но не о чувствах, а о том, что мы ей сказали, добавляю: — Я люблю тебя.
— Что? Ты серьезно?
Принцип одинакового подхода. Что даешь одной, то давай и другой. Укрепляет доверие в межличностных отношениях.
— Я не привык бросать такие слова на ветер. Уже иду. Увидимся.
— Пока.
Кладу трубку. Что нужно от меня этой тупой корове? У нас и без нее проблем выше крыши. Иду к чайнику, туда, где совещаются Гиллман и Леннокс.
— Гаскойн был прав, а Бест[37] так прямо и сказал. Тот не мужик, по крайней мере не настоящий мужик, кто ни разу не съездил своей бабе по физиономии. А все остальное — пустая либеральная трескотня. Переступила черту — получи по зубам. Только так и не иначе.
Леннокс недовольно морщится и качает головой.
— Мы расследуем дела, связанные с насилием в семье. То, о чем ты говоришь, называется оскорблением действием и наказывается по законам этой страны.
— Фи, — ухмыляется Гиллман. Так, как ухмыляется он, не ухмыляется никто другой. Скажу честно, я бы сошел в могилу счастливым человеком, если бы мог кривить рожу, как Гиллман. Между ним и Ленноксом пять футов, тем не менее Рэй бледнеет. — Я получаю достаточно пинков на работе, чтобы сносить их еще и дома. — Он смотрит на меня. — Наставь этого распиздяя на истинный путь, Брюс.
— Улетаю. Проблемы с женщиной, — притворно улыбаюсь я. — Но вообще-то эта тема требует отдельного разговора.
(0000000000000000 Теперь нас только двое, Брюс, ты и я 000000000000000