– Я понимаю, ты волнуешься. Но все будет хорошо. Ты справишься, что бы ни случилось. Мы справимся с этим вместе.
– Нет! – Он бросил это ей в лицо, и она съежилась, как от удара.
– Уилл, я люблю тебя и хочу помочь. Скажи, что мне сделать?
Он подошел к двери и вдруг бросил на нее взгляд через плечо.
– Мне очень жаль, Майя, это была ошибка.
И она поняла, что он ее бросил. Когда дверь за ним закрылась, Майя прислонилась спиной к лестничному столбу и медленно сползла на пол. Горе затуманило глаза, она крепко обхватила себя руками, пытаясь сдержаться и понять, что произошло, почему все кончилось именно так. С первой минуты, когда Уилл Томас вошел в свой кабинет, она точно знала, чем закончится, если не быть начеку. Хотелось накричать на женщину, которой она была неделю назад. Обругать, сказать, чтобы не позволяла проникнуть ни в свой дом, ни в свою душу. Он ушел, не оглянувшись назад, она осталась одна с разбитым сердцем. Он говорил, что любит ее, обещал остаться. Масштаб его предательства был так велик, что у Майи перехватило дыхание. Она была готова отдать ему всю себя, а когда сказала, что любит его, он отмахнулся, будто это ничего не значит. Будто она ничего не значит.
Теперь Майя усвоила этот урок. Это последний раз, когда она позволила кому-то третировать себя, вытирать об нее ноги, использовать. Уилл твердил, что она должна уметь за себя постоять. Усилием воли Майя превратила сердечную боль в холодную злость, отчаяние сменилось решимостью. Хватит. Кончено.
Уилл поднял руки и потянулся, надеясь, что это успокоит боль в сердце. На кровати, опутанной проводами и трубками, лежал Нейл и хрипло дышал во сне. Так продолжалось с самого утра, когда Уилл сюда приехал. Глядя на Нейла, он испытывал смешанное чувство облегчения и надежды, но его радовало, что Нейл должен поправиться. С самого первого момента, когда переступил порог больницы, Уилл ощутил дежавю. Спертый воздух, запах антисептика, облезлая краска на стенах. Казалось, ничего не изменилось с тех пор, как пятнадцать лет назад здесь умерла Джулия. Шагая по коридорам, он сжал кулаки, стараясь справиться с адреналином, от которого сердце пустилось в галоп, а руки и ног нервно подергивались.
Когда ему сказали, что у Нейла все будет хорошо, панический страх растаял, как туман теплым утром. Всплеск адреналина утих, сознание прояснилось. Уилл впервые по-настоящему понял, что натворил. Потерял Майю. Нет, не потерял. Оттолкнул. Желчь подкатила к горлу, когда он все вспомнил. Он был груб и жесток. Бессердечен. Да, он не думал, что так получится, не хотел этого. Его пронзило чувство вины, сердце разрывалось. А вдруг он больше никогда не увидит ее? В последние минуты перед отъездом Уилл думал только о том, чтобы как можно скорее добраться до больницы. Страх парализовал мысли и чувства. Когда подумал о том, что может окончательно потерять Нейла, он с особенной ясностью вспомнил, откуда правила, которых он должен был придерживаться. Вот почему он не подпускал никого близко к себе. Вот в чем причина его ночных кошмаров. Любовь к Майе обрушилась на него с невероятной силой, но он помнил, почему так боялся этого. Знал, какую огромную цену платит тот, кто любит другого человека, и его это ужасало. И все же ему не удалось избежать боли. Мысль о том, что он больше никогда не увидит Майю – а если и увидит, разве она позволит ему приблизиться к ней, – приводила в отчаяние. Теперь он не видел в будущем ничего, кроме бесконечной темной пустоты.