Это не её вина. Я не держу на нее зла. Если я когда-нибудь увижу её снова... Я снова останавливаю себя. Увижу ли я её снова? Не уверена. Находясь в этой темной дыре, я ни в чем не могу быть уверена.
Стоунхарт хочет сломать меня. Я смеюсь. Я уже сломана. Я зашла так далеко, что ни размышление, ни самоанализ не спасут меня от бездны отчаяния.
У меня нет друзей, ни любви, ни цели или надежды, мечты или стремления.
Стоунхарт лишил меня всего этого.
Есть лишь сон, бодрствование и изнасилования.
***
Еду мне привозят на тележке. Стоунхарт делает это сам. Он оставляет её рядом на расстоянии вытянутой руки, а затем уходит.
Даже если он при этом ничего не говорит, я знаю, что это он. Я настолько привыкла к его присутствию, что с легкостью узнала бы его в толпе.
Отчасти я узнаю его по тому, как он дышит. Его дыхание медленное и контролируемое. Оно отражает его цели.
Его дыхание является полным отображением его голоса. Неужели, он приучил себя говорить так. Кажется, ему дается это настолько легко, но что-то подсказывает мне, что он практиковал его в юности.
***
Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Я чувствую себя одинокой и полностью бесполезной.
Что я сделала, чтобы улучшить свою позицию со Стоунхартом с тех пор, как мне впервые был предоставлен доступ к его особняку? Ничего. Совсем ничего. С той минуты, как я вошла в его дом, меня преследовал промах за промахом.
Сначала я бросила ему в лицо бутылку с вином. Воспоминания пробуждают улыбку. Было весело. Затем комната наблюдений. Голубь. Ночное приключение в его кабинете.
Засыпая в тот день, я знала, чего ждать от него.
Я уже давно пришла к тому выводу, что всё плохое, что происходит со мной - это моя вина. Наказал бы меня Стоунхарт, если бы я только сделала то, о чем он меня просил?
Нет. Если бы я только была умнее, чуть более проницательной...сейчас всё могло бы быть по-другому. Я тоскую по тем временам, когда подарки что-то значили. Стоунхарт утверждает, что он человек слова, но он обещал мне, что заработанные мною подарки не отберут.
Мне хочется плакать. Он не отнимет их.
Что за глупая система, думаю я про себя. Зачем он рассказал мне о них, если он не собирался использовать их должным образом?
Вероятно, чтобы подразнить меня. Соблазнить обещанием конечной свободы.
Я переворачиваюсь в кресле. Ему не нужно было искушать меня подарками, чтобы заставить вести себя так, как ему хотелось. Всё, что ему нужно было сделать, так это оставить меня в темноте.
Потому что сейчас я уверена, что больше никогда не сделаю ничего, что могло бы вызвать недовольство Стоунхарта.