Маргарита закрыла глаза и сжала пальцами виски. Она больше не может думать обо всем этом.
Она не выдержит, если Брэм действительно так изменился.
Брэм остановился на верхней ступени, держа в руках платье, которое он выменял у жены хозяина постоялого двора.
— Привет, Кейси. Ты можешь быть свободен, если хочешь.
Кейси зевнул и выпрямился, пряча нож в карман и собирая стружки из-под стула.
— Что сегодня? — спросил Брэм, глядя на кусок дерева. Кейси постоянно вырезал из дерева животных, которых никто не мог узнать, кроме него самого. Он никогда не умел обращаться с ножом.
— Утка, — ответил Кейси.
Брэм снова взглянул на деревянную фигурку, не похожую ни на утку, ни на какую другую птицу.
— Ничего, — соврал он.
— Я совершенствуюсь, — сказал Кейси. И, кивнув, пошел в свою собственную комнату, а Брэм остался стоять с чувством неудобства и вины.
Но что он мог поделать? До тех пор, пока у него не было доказательств, Кейси только лишний раз расстроится, узнав, что его честность под вопросом. Лучше держать свои сомнения при себе и молиться, чтобы о них никто не узнал.
Дождавшись, пока Кейси уйдет, Брэм отпер дверь комнаты, где хранились сундуки. Не прикрывая дверь, чтобы свет из холла просачивался внутрь, он внимательно проверил их и убедился, что их никто не трогал во время его отсутствия. Маленькие короткие щепки, которые он положил на крышку каждого сундука, оставались на прежних местах. Однако он не мог отрицать, что печать на одном из самых низких сундуков была аккуратно счищена, явив постороннему взгляду знаки, отличающие собственность Союза.
Кто-то был достаточно любопытен, чтобы проверить, кому изначально принадлежали сундуки.
Кейси?
Или кто-то другой из его товарищей?
Он постарался прогнать эти мысли, закрыл и запер дверь. Его раздражало постоянно преследовавшее его теперь чувство вины. Почему он не может думать о чем-либо более спокойном?
Например, о том, что его жена ждет его.
И сегодня вечером они займутся любовью.
Повернув к своей комнате, Брэм постарался отогнать мрачные мысли, его захлестнуло предвкушение чего-то приятного. Он будет думать только о своей жене.
Открыв дверь, он скользнул внутрь. Маргарита была в кровати, одеяла были натянуты ей до подбородка. Это была слабая попытка уклониться от неизбежного. Брэм был уверен, что она не спала, хотя он не очень понимал, почему она делала вид, что спит. Она свернулась калачиком, но в ее позе была какая-то напряженность, и ему казалось, что она затаила дыхание.
Хорошо, что он совершил сделку с женой хозяина, выменяв фунт белого сахара на платье, горячую еду, глоток виски и замечательный большой стакан чистой воды — после стольких лет питья из канав и рек, где вода зачастую была перемешана с кровью. Это помогло ему немного успокоиться и не злиться на Маргариту.