- Хотя бы только взглянуть на детей! Василий Николаевич нас обеих приглашал. Говорит, приходите, пожалуйста, вместе.
- Я не пойду, Анна Васильевна!
- Дети же ни в чем не виноваты. Это даже жестоко. Анна Васильевна прикрывает дверь и спрашивает меня в упор:
- Ты его разлюбила?
- Разлюбила.
- Я тебе не верю! Почему же ты изменяешься в лице, когда только произносят его имя?
- Остаточные явления, Анна Васильевна. Знаете, как после острого нефрита. (Анна Васильевна - врач, и я стараюсь говорить на ее языке.)
- Гм! Я ничего не понимаю. Что за странная пошла молодежь... Два года назад, когда весь институт, вся Москва склоняла ваши имена... ("Вся Москва" - надо понимать соседи и знакомые.) Ты же всем тогда бросила вызов: я его люблю! Не смотрела, что он женат. Тогда все тебя осуждали... кроме нас с Михаилом Герасимовичем. А теперь, когда он овдовел... никто ничего не скажет. Наоборот, осудят, если за него не выйдешь. Скажут, не захотела возиться с детьми.
- Пусть осуждают сколько влезет!
- Тася! Это уже нигилизм. Разве тебе безразлично мнение людей?
- Но не могу же я каждому объяснять свои личные дела. Хорошо, вам я скажу, в чем дело.
Я села на подоконник.
- Тебя не продует?
- О нет же! Анна Васильевна, вы добрый и душевный человек. Но как вы сами не поняли до сих пор? Неужели вы думаете, что я тогда испугалась разбить... семью? Семьи никакой не было - одна видимость, фикция. Только отъявленные ханжи могли считать э т о за семью. Но я вдруг поняла, что причина в нем самом. Его жена не была уж такой никудышной, как он уверял. Только слишком слабая и податливая. Мне ее очень жаль... Погублена жизнь. И не потому я покончила с этой историей, что испугалась тогда раз и навсегда общественного мнения. Я его испугалась - Василия. Он - кулак!
- Тася!!! Его родители были середняки, но их раскулачили. И вообще... При чем здесь происхождение? Он научный работник, кандидат наук.
- Он будет скоро профессором. Научные звания он приобретает с такой же жадностью, как его дедушка землю. Он жадный. Он хочет как можно больше урвать от общественного пирога. Захватить себе. Вы его не знаете, Анна Васильевна. Спросите вашего мужа. Михаил Герасимович его понимает лучше. С самого начала он предостерегал меня от Василия.
Анна Васильевна смутилась.
- Ты знаешь, как я тебя люблю, Тасенька... Мне хотелось устроить твою судьбу... Теперь, когда жена умерла...
- Покончила самоубийством!
- Что за вздор ты говоришь? Она же умерла от родов!
- Она знала, что ей нельзя больше родить. Думала, второй ребенок спасет семью. Чтоб удержать мужа...