«Где-то совсем рядом». Федор остановился и, прижавшись спиной к сосне, снял с ремня пороховницу, сыпанул порох на полку, взвел курок и осторожно двинулся к еловому околку, вползавшему в сопку из распадка. Именно оттуда раздавался лай Разбоя. Там он заметил шевеление макушек молодого подроста, уже слышал недовольное фырканье медведя, уже чуял его тяжелый запах, там был зверь. Почти стелясь к земле, Федор подбирался все ближе. В просвете елей наконец увидел мечущегося Разбоя. Медведь, разворотивший большой муравейник, поедал насекомых и лениво, как от надоевшей мухи, с глухим рыком отмахивался от заливавшегося лаем пса. Бить или не бить зверя? Этот вопрос у Федора даже не возник. Мясо всегда кстати, а в нынешней ситуации тем более… Однако холодок страха пробежал по телу — не смазать бы! Рогатины с собой не было. Федор вынул нож и тихо вдавил его в кору дерева, у которого стоял. Осторожно приложив ружье к стволу упавшего от старости сучковатого кедра, прицелился. Медведь в двадцати шагах — и промаха не могло быть. Федор ждал, когда он очередной раз развернется к бросавшемуся на него Разбою и подставит под выстрел бок. Чтобы наверняка, под лопатку… Разбой, как будто понимая свою работу, бросился и вцепился в зад зверя. Тот, рявкнув, разворачиваясь на месте, привстал, и в этот момент Федор выстрелил. Сильная отдача и пороховой дым на секунды все скрыли от него. Оставив шомполку, отступил за дерево и, прижавшись к нему спиной, сжал в руке нож. Сердце колотилось в груди, ноги, как ватные, еле держали. Страх опасности не давал даже дышать. Федор выглянул и ничего не увидел. Только выскочивший к нему Разбой, радостно вилявший не только хвостом, но, казалось, всем телом, улыбавшийся своей собачьей улыбкой, позволил Федору поверить — все закончилось удачно. Он добыл зверя.
Только теперь он выдохнул. Сползая спиной по шершавой коре сосны, присел, уже весело отбиваясь от своей собаки, пытавшейся непременно лизнуть его в мокрое от пота лицо.
Тетка Полина, с утра подоив коров, уже хлопотала в кутье, напевая что-то вполголоса, когда Анюта, разбуженная ярким солнечным лучиком, пробившемся сквозь слюдяное окно, сладко потягивалась всем телом в постели и все не хотела окончательно проснуться. Так ей было хорошо и спокойно в этом добротном и просторном доме. Так уютно спалось на пуховых перинах, так не хотелось, открыв глаза, вспомнить, что не все в ее жизни складывается, как она желает. Как рушатся и тают ее мечты. А вот закрыв глаза и уткнувшись в подушку, она с ним, с Федором, дорогим и желанным ее сердцу и таким теперь далеким. Сам собой к горлу подкатывал ком и на глаза наворачивались слезы…