Скоро подошли к ягодникам, обвязав платками по самые глаза лица от мошки (руки-то заняты будут), разбрелись по солнечному склону. Редколесье, видно, когда-то давно пожар прошел по этому месту, погубив молодняк, ожег, но не осилил вековые стволы могучих сосен и листвяков. Анюта брала ягоду совком, аккуратно поднимая тяжелые от ягод тонкие стебли, снизу вверх пропускала их через искусно выпиленный гребень совка. Радовалась душа, когда ягода за ягодой рясная брусника, скатываясь внутрь, тяжелила руку. Из совка в корзину, ловко, свысока, чтоб ветерок отсеял случайный листочек или хвоинку. Ягода, домой принесенная, должна быть чистой, по чистоте этой отец-мать выводы свои сделают, только малые совсем про то не знают. А еще при сборе ягоды никто не ест ее, пока корзина не полна. Тут уж соревнование идет, кто шустрей да ловчей. Нет-нет, да поглядывают на ближних соседей по сбору, как у того прибава в корзине. Тут углядеть нужно, как ягодник идет, ягода — она от места: то рясная да спелая, то мелочь белобокая. Одну берешь, на другую поглядываешь, к третьей прицеливаешься. Простое дело, да только старания требует, плана особого, как встать, чтобы не топтать ягоду, как чесать, чтоб не выдрать с корнями и лист в совок не попал, а ягода вся в нем не оказалась. Место богатое попалось, собаки показали. Умные псы, наскочили на ягодник, вывалялись в нем да выскочили на тропу перед ребятами, как кровью, соком ягодным белые груди у обоих залиты. Дескать, глядите, да за нами идите, непутевые. Ни слуха у вас, ни нюха! Анюта с ребятами свернула с тропы за ними — и вот она, ягода царская! Часа не прошло, как полная корзина была обвязана чистым платком, и Анюта огляделась. Дети старательно собирали ягоду в пределах видимости, собаки, устроившись в тени выворотня, уютно лежали калачами, уткнув носы в шерсть.
— Я к речке, омоюсь! — крикнула Анюта ребятам и стала спускаться.
Собаки увязались за ней, видно надоело лежать. У самого берега, свесив огромные ветви к реке, стоял кедр. Мощный ствол в два обхвата и сучья от низа. Анюта остановилась. Поставив корзину, она отошла и, задрав голову — высок был кедр, оглядела, как смогла, что там, в кроне. Богато, все ветви усыпаны крупной шишкой! Две-три паданки под ногами углядела в траве, шишка крупная, спелая, не тронутая зверьем. Сам бог велел, подумала Анюта и решилась. Давно по кедрам не лазила, а тут захотелось показать свою ловкость. Решительно заправив юбку в штаны, разулась и полезла. Первые несколько метров, пока крупные ветви были редки да не ухватисты, пришлось тяжело, но скоро, гибко извиваясь телом меж ветвей, прижимаясь к стволу, как по винтовой лестнице легко поднималась выше и выше. Вот и крона, ветви, гнущиеся под тяжестью крупных шишек, и трепет в теле от высоты. Нет, она не испытывала страха, просто вдруг задрожали колени, и она, вцепившись в ствол, замерла. Ствол, абсолютно неподвижный на вид снизу, здесь, наверху, раскачивался. Анюта почувствовала, как мертвеют пальцы рук, как они теряют чувствительность, как прихлынула кровь к голове и обдало жаром все тело. Пот, крупными каплями скатываясь со лба, защипал глаза. Анюта не могла оторвать руки, чтобы смахнуть его.