И батюшка, надев привезенное с собой облачение, начал готовиться к таинству освящения дома. На четырех несущих стенах первого этажа он нарисовал кресты, затем возжег свечи и пригласил хозяйку и доктора, но лишь только он произнес первый возглас, как на его глазах усадьба стала менять свой облик: на ее стенах появились подсвечники с горящими свечами, огромная люстра преобразилась на глазах священника, на стенах гостиной появились, очевидно, портреты предков…
На хозяйке вдруг оказалось вечернее платье со шлейфом, а на ее соседе-докторе вышитый старинный камзол.
Более того, на втором этаже вдруг заиграл небольшой оркестр.
Священник был явно огорошен увиденным.
Хозяйка усадьбы в этот момент пригласила его на танец… Несколько неуклюже, еще до конца не понимая, что с ним происходит и где он находится, отец Наум начал вальсировать.
Потом они прошли в столовую залу, где был накрыт стол для ужина, но все подаваемые ему блюда почему-то оказывались, что называется, с кровью.
Священник всячески старался не вкушать, но налегал при этом на красное вино. И быстро опьянел.
Хозяйка привела священника в свою спальню и стала быстро снимать с него одежду… Батюшка, оказавшись в чем мать родила, мгновенно воспылал к вдове страстью. Видно, что сказывалось вино. Он стал ее обнимать и целовать. И вдруг почувствовал, как кто-то стоит рядом. Священник вздрогнул.
– Что-то не так? Сейчас будет приятно… – сказала вдова и, смеясь, повалилась вместе с ним на кровать, на которой уже лежал обнаженный доктор Фаустов. Отец Наум лишь мельком успел увидеть, что у графа вместо человеческой ступни… лохматое копытце.
Рядом с кроватью и также обнаженным стоял молодой привратник.
Но, мгновенно погрузившись в упоительную нирвану страсти, священник вскоре забыл обо всем на свете. Началось то, что в народе называется свальным грехом, когда все тела переплелись, и пары лишь периодически обменивались партнерами…
Солнце уходило за горизонт, а схимник все продолжал свой рассказ. Я его внимательно слушал. В этот момент он поведал мне заключительную часть своей грустной истории. Как оказалось, он пробыл там целую неделю… Он чуть было не сказал «божественную неделю» и получил там то, чего никогда в реальной жизни ранее не испытывал. И ощутил там, что такое власть над этим миром и как им можно управлять… Вот только копытца на ногах доктора Фаустова все еще каждый раз всплывали перед глазами как некое предупреждение.
Хозяева усадьбы эту его настороженность быстро вычислили и однажды поставили непременным условием, что он сам снимет с себя свой нательный крест. И отец Наум тогда понял, что поставлен перед выбором, при этом понимая, что после того, как он сам снимет крест, ему предложат продать и саму душу…