– Не останавливайся, читай, если хочешь жить… – уже чуть ли не кричал на него Виссарион.
В это время стоявший на улице пастух Василий, державший в руках здоровенную жердь, что было сил ударяет ей по стенке часовни.
От этого неожиданного звука вздрагивает Илья и машинально крестится Олег.
– Не слушайте никого, кроме меня, – повысив голос, взволнованно говорил Виссарион. – Что бы отец лжи сейчас ни начал говорить, не слушайте его… Илья, мы спасем тебя, спасем силой и именем Иисуса Христа.
Второй удар по стене заставляет Олега искать глазами выход.
– Илья, ты веришь во Иисуса, ты веришь в то, что можешь быть спасен? – уже почти выкрикивает монах.
Илья лишь согласно кивает головой.
И вдруг туманная дымка начинает заполнять помещение часовни.
Это Василий запалил дымовую шашку и поднес ее к открытой дверце подпола.
– Читай! – снова кричит Виссарион Олегу.
– Мы спасем тебя, поверь, мы не отдадим тебя ему… Илья, ты веришь в то, что Иисус может исцелить тебя?
Илья уже сам начинает кашлять…
– Так исцелись же!.. – уже в полный голос кричит монах, который сам словно бы преобразился в этот момент и предстал перед глазами Олега с всклоченными волосами, напоминая исчадие ада…
И тут Олег выскакивает из часовни.
Из-за угла часовни пастух Василий видит, как келейник, поддерживая руками подрясник, несется к оставленному на берегу катеру, и в третий раз, словно вдогонку, ударяет жердью по стенке часовни…
Когда Виссарион вышел на крыльцо, монастырский катер уже отошел от берега, набирая скорость.
Монах распахнул двери, чтобы вышел дым.
Илья молча сидел на своем стуле.
– Теперь, чадо, встань и подойди ко мне, – сказал ему Виссарион, стоящий на пороге часовни с распростертыми руками.
Ступни Ильи оставляли на полу мокрый след.
Он подошел к монаху и опустился на колени, а тот обнял его, как некогда отец обнимал своего вернувшегося домой, пусть и блудного, но любимого сына.
И, стоя в дверном проеме часовни, подняв голову к небу, монах начал о чем-то просить Бога… Его губы шептали неведомые нам слова, а по его щекам текли слезы.
И вот они уже плачут вместе, проникаясь осмыслением простого чуда, ощущения себя свободным, которое совершалось у них на глазах.
Они так и стояли какое-то время, высвечиваемые первыми лучами солнца.
– Хорошо-то как, Господи! – произносит Илья, после того как монах распахнул свои объятия.
Когда, перепуганный от увиденного в часовне, Олег гнал свой катер к монастырю, он успел увидеть, как в сторону острова Безымянный несется моторная лодка с вооруженными людьми.
В кабинете архимандрита Арсения было несколько монахов, когда вошел его келейник и бросился к настоятелю за благословением.