Перед рассветом очередь сторожить выпала на долю Падди, который сменил меня.
— Все благополучно? — осведомился он у меня.
Я, торопясь спрятаться от холода в палатку, где сладким сном спали Макс и Энни, ответил торопливо:
— Ну, разумеется!
И только укладываясь около Макса, подумал, что надо было бы предупредить Падди об одном: около полуночи, в первые часы моего дежурства, мне не раз казалось, что я слышу издали какие-то странные звуки. Словно кто-то ходит, ходит вокруг палатки, тяжело ступая по льду.
Но меня сваливала с ног усталость и потребность уснуть. Да притом же последние два часа я этих странных звуков не слышал и ничего подозрительного не видел.
Словом, я заснул, как убитый. И, должно быть, спал бы и еще, если бы меня не поднял на ноги звук ружейного выстрела, какой-то дикий рев, напоминавший звук огромной трубы, и затем нечеловеческий крик, прозвеневший отчаянно высокой ноткой и сразу оборвавшийся:
— А-а-ха!..
Не помню, как я вылетел из палатки, но у меня в руке все же оказался мой верный карабин. Следом за мной выскочил и Макс, а за ним Энни.
— Что случилось? Где Падди? Ты что-нибудь видел? Нет? А ты? Ничего, ничего? Где Падди? Что с ним?
Нам не пришлось долго искать нашего товарища: он лежал в двадцати шагах от палатки ничком, уткнувшись лицом в снег. Еще дымящийся разряженный карабин валялся тут же.
Когда при свете ручного фонаря я заглянул в лицо ирландца, я невольно отшатнулся: на этом мертвом лице был написан такой ужас, все черты были так искажены, в остеклевших глазах читалось выражение такого безумного страха, что я не мог смотреть без содрогания.
— Смотри, нет ли раны! — торопливо говорил мне Макс, возясь около Падди. — На него напал какой-то зверь!
Но одежда Падди была совершенно цела. Когда мы его раздели, на теле не было видно ни единой царапины, ничего похожего на рану. И, тем не менее, он был мертв.
— Кто убил его? Что убило его?
— Страх! — ответил грустно Макс. — Он опять галлюцинировал, и вот…
Но Макс не был прав: не призрак предательски убитого Тима Фиц-Руперта явился отнять жизнь у ирландца! Когда пришел рассвет и в первый раз после стольких месяцев ночи на краю горизонта блеснул краешек золотого солнца и поток золотых лучей брызнул на ледяные поля, посреди которых стояла наша палатка, я увидел, что снег вокруг палатки весь покрыть такими же самыми ямами, которые мы обнаружили вчера около островка. Какое-то животное бродило ночью вокруг нашего привала, это его тяжкие шаги слышал я, это его в предрассветной мгле увидел несчастный ирландец. И сердце Падди не выдержало: выстрелив по приближавшемуся к нему чудовищу, Падди умер, и мы слышали только его предсмертный вопль, да по выражению ужаса на искаженном лице и в застывших глазах могли судить о том, что Падди, действительно, видел нечто ужасное.