— Дядька Мирон! — Окликнул я его, когда понял, что Завидич даже не отреагировал на появление тётушки Елены, принёсшей нам десерт.
— М? — Всё с тем же отсутствующим видом, промычал он, но через несколько секунд взгляд опекуна прояснился, и он тихо пробормотал. — Не нравится мне это.
— Что именно? Моё состояние? — Осведомился я.
— Да нет… — Опекун на миг снова «завис», но тут же отмер. — То, что у тебя так работает интуиция, это замечательно. Был у меня на службе подобный человек, так за него экипажи боролись, как за победу в линейном бою. Меня беспокоит другое… твоё волнение, если ты не заметил, почему‑то возрастает, когда рядом находится Хельга. Как ты понимаешь, этот момент не может не беспокоить. И Гюрятинич, как назло, уехал в Гнёздово… м — да. Незадача.
— Хельга? — Удивлённо переспросил я, и дядька Мирон неожиданно весело фыркнул.
— Ну да. Исходя из твоего рассказа, получается именно так. Если бы не знал о твоих походах по некоторым заведениям, сказал бы, что ты влюбился, а так, приходится признать, что твои предчувствия касаются именно моей дочери. Да ты сам посуди. За время пока вы в подвале тренировались, ты волновался?
— Нет. — Признал я. Действительно, пока я «давал урок» сестрице и следил за его исполнением, вся моя нервозность пропала неизвестно куда. Но я‑то списал сие явление на тот факт, что его перекрыла радость от неожиданной покладистости Хельги и её добросовестного отношения к тренировке… Да и успехи она показала неплохие. Уже через полчаса занятия «Бебе» влетал ей в ладонь так, что его и перехватывать поудобнее не приходилось. И кажется, к концу занятия сестрица дошла до понимания, что выхваченный пистолет не стоит наводить на цель вытянутой рукой, словно артиллерийский ствол. Не вру, эта скорость наработки автоматизма была действительно чем‑то удивительным. Как тут не поверить в байки того мира о передаче подобных навыков по наследству? Впрочем, я не о том…
— Вот — вот. — Заметив задумчивое выражение моего лица, покивал дядька Мирон, правда, сейчас он уже не улыбался. — И мне очень не нравится это… эта тенденция. Кирилл?
— Да? — Я взглянул на явно вздрогнувшего от какой‑то пришедшей в голову идеи опекуна.
— Я тебе сейчас задам один вопрос, а ты, пожалуйста, прими его адекватно и помни, в твои тайны я лезть не собираюсь. — Медленно заговорил Завидич, не сводя с меня серьёзного взгляда.
— Слушаю. — Удивлённый таким вступлением, кивнул я.
— Твои руны… ты можешь нанести их только себе? — Аккуратно подбирая слова, проговорил опекун. У меня отвисла челюсть.