Все курсанты спали в казарме, солдатская жизнь отказывалась разделять их даже по половому признаку. Личные отсеки, комнатки, в которые едва впихивались кровать и тумбочка, были только у настоящих агентов. Да еще и у Гувер. И Солджеру, одетому в одно ночное белье, в нем делать точно было нечего.
— Там раненых привезли! Будут допрашивать! — Стиви возбужденно заблестел глазами.
Гувер вскочила, мигом растеряв остатки сна.
— Операция «Геката»! Они все-таки это сделали! Как наши?
Стивен помрачнел.
— Много погибло. Еще больше ранены.
— А… а… а…
— Да порядке твой Дантон! Что ему будет? Ну так, полголовы снесло.
— Идем! — Гувер, даже не переодев пижаму, потянула за собой тощего блондинистого друга, чуть не приложив его носом об дверь.
Они тихо прокрались мимо постов охраны, да и не до них было сейчас на базе, перебежками добрались до главного входа. Застыли на площадке, ведущей к лестнице и тихо сели, глядя сквозь железные прутья. Местом действия был главный холл, с их наблюдательного поста открывавшийся, как на ладони. Стиви не врал, всюду были раненые. Врачи уже оказывали квалифицированную помощь пострадавшим агентам, но многие из них скончались уже в пути. Мертвые лежали на носилках вперемешку с живыми. Отдельно от агентов стонали от боли раненые террористы. Их тоже перевязывали, большинство повезли на операцию бесстрастные врачи, которые выше всего ценили свое мастерство.
Кулак Гувер врезался Стиви в бок.
— Да вижу я! — Страдальчески сморщился он, потирая ушиб.
— Полголовы! — Яростно прошипела Мерд. — Полголовы! Полголовы — это мозги наружу, понял, придурок?!
Джо Дантон был жив, это несомненно. Но сколько он еще пробудет в таком состоянии, было известно одному только Господу Богу. Джо лежал на носилках неподвижно, и было странно видеть его лицо таким спокойным и чуточку отрешенным. Вся голова его была покрыта красной жижей с черными прожилками, и непонятно было, где кровь Джо, а где чужая.
Татьяна Михайлофф заехала одному из докторов в челюсть и, подволакивая ногу, поковыляла к носилкам Дантона.
— Обалдеть! — Прошептала Гувер. — У нее же нога сломана!
— Точно? — Усомнился Стиви.
— Точно говорю тебе, крыса ты тыловая! Ей же зверски больно!
Стивен Солджер родился не в свое время. Он бы отлично смотрелся но палубе какого-нибудь скандинавского драккара веке этак в девятом. Суровые викинги по достоинству оценили бы несгибаемый дух мальчишки. Этот самый дух, правда, наверняка его бы и прикончил в пятнадцатилетнем возрасте. И дело не только в том, что Солджер всюду и везде мог защищать Великую Правду до потери пульса и никогда не бегал от драки, несмотря на то, что всегда был побит. У бравого смекалистого мальчишки, способного составить славу офицерского звания, была жуткая астма. Стиви всюду ходил с ингалятором. Они с Гувер были ровесниками, но если из нее еще мог выйти солдат, то Стиви упорно пихали в аналитики. Солджер был не менее гениален, чем его рыжая подруга, но совести у него было куда больше, поэтому энергию, которую Гувер тратила на проделки и тренировки, пускал в мирное русло. Талантливого мальчишку любили и уважали, но Стиви хотел быть солдатом. Он мог часами с тоской наблюдать за тренировками курсантов, на которые его не пускали. Несколько раз он специально нарывался на наказания, чтобы иметь возможность гладить форму агентов или чистить их ботинки. Агенты считали это блажью и подтрунивали над Солджером, не подозревая, какие раны наносят гордому сердцу. За эти насмешки Гувер расплачивалась жестоко. Чего только стоили боевые штаны Татьяны Михайлоф, подрезанные по шву. Штаны спали во время одной из ответственейших операций, явив главе чилийской мафиозной группировки и снайперу Джо малиновые кружевные стринги. Как назло, на правой ягодице у Татьяны был гигантский фурункул, причинявший шпионке немало неудобств, и предательски явленный всему миру.