, но отвращение было сильней. В некоторых университетах я просто раскупоривал пинту и пил, пока читал. Похоже, удавалось – хлопали прилично, и мне от чтения было немного больно, но в такие места, похоже, меня больше не приглашали. По 2-му разу меня звали только в те места, где я за чтением не бухал. Вот так они и меряют поэзию. Однако время от времени поэту и впрямь попадается волшебная аудитория, где правильно. Не могу объяснить, как оно получается. Это очень странно: будто поэт – его публика, а публика – сам поэт. Все перетекает.
Конечно, вечеринки после чтений могут приводить ко многим радостям и/или бедствиям. Помню, после одного чтения мне смогли предоставить единственную комнату – в женском общежитии, поэтому мы устроили там гудеж, преподы и несколько студентов, а когда все разошлись, у меня осталось еще немного виски, а во мне – еще немного жизни, и я лежал, пялясь в потолок, и пил. После чего сообразил, что в конце концов я и есть СТАРЫЙ КОЗЕЛ, поэтому вышел из комнаты и отправился бродить, стучась во все двери и требуя меня впустить. Мне не очень повезло. Девушки были достаточно милы, смеялись. Я ходил и везде стучался, требовал допуска. Вскоре заблудился и не мог уже найти свою комнату. Паника. Потерялся в женском общежитии! У меня ушло, по ощущениям, несколько часов, чтобы снова найти, где меня поселили. Наверное, приключения, сопутствующие чтениям, превращают эти чтения в нечто большее, нежели просто цель выжить.
Однажды тот, кто должен был везти меня из аэропорта, приехал пьяный. Я и сам был не вполне трезв. По дороге я прочел ему неприличный стишок, который мне сочинила одна дама. Валил снег, дороги скользкие. Когда я дошел до особенно эротической строки, мой друг сказал:
– О боже мой! – и перестал контролировать машину, и нас понесло, понесло, понесло, и я ему сказал, пока нас заносило:
– Ну все, Андре, нам конец! – и поднес бутылку ко рту, и тут мы свалились в кювет, а выбраться не смогли. Андре вышел и начал голосовать; я сослался на преклонный возраст и остался в машине сосать свою бутылку. И кто же нас подобрал? Еще один пьянчуга. У нас по всему полу катались шестерики и квинта виски. Чтение получилось что надо.
На другом чтении, где-то в Мичигане, я отложил стихи и спросил, не хочет ли кто побороться на локотках. Нас окружили 400 студентов, а я спустился в зал с одним, и мы приступили. Я его завалил, а потом мы все вместе вышли наружу и напились (после того как я получил свой чек). Сомневаюсь, что мне еще удастся повторить такое выступление.