— А я думаю, что смерть детей — это расплата за грехи родителей, — грустно сказала Дорис и задумалась.
— Возможно, ты и права. Я думаю, ученые докажут: переход от биологической форме жизни к полевой возможен. Тело разрушается, а душа в форме энергетического объекта остается. Навечно! Тебе, наверное, неинтересно?
— Нет, нет! Продолжай!
— Я думаю, душа существует, только в другом мире, невидимом, неощутимом. Хотя… — он замялся.
— Что — хотя?..
— Хотя порой эти миры соприкасаются…
— Сны… мои сны… — прошептала девушка и побледнела.
— Какие сны? — вырвалось у Энрико. Он увидел, как взволнована девушка.
— Я как-то говорила, что встречала тебя, помнишь?
— Да!
— Так это было в моем сне. Точнее, в моих снах. Страшных моих снах, — Дорис подчеркнула слово «страшных».
— Но почему страшных?
— Они всегда одинаково плохо кончаются. При этом меня охватывает тревога… Ты, может, думаешь, что я «не того»? — она улыбнулась, чем обрадовала Энрико.
— Да нет! Тебе надо плюнуть на эти сны. Сплюнуть три раза, — улыбнулся он. — А вообще тебя надо отвезти в город, чтобы ты развеялась. Там много мест, где можно приятно провести время. Конечно, если ты не против…
— Ты только не смейся надо мной: я никогда не была в ресторане или на дискотеке, — покраснела она. — Только не теперь. Я постоянно думаю о моем несчастном братике… Только не теперь. А дальше видно будет. Энрико, сегодня утром приходил какой-то тип из полиции, инспектор Купер. Он интересовался тобой.
— Мной?! — воскликнул Энрико.
— Он этого не сказал. Просто спросил, когда я видела тебя в последний раз, — рука ее теребила брошку на платье.
— Наверно, из-за той драки, — улыбнулся Энрико.
— А что произошло? — поинтересовалась девушка.
— Врезал одному кретину так, что его унесли, — соврал Энрико.
— И за что?
— До так, из-за пустяка. Слово за слово…
— Надеюсь, тебя не забрали в полицию? — перебила его Дорис.
— Забрали, но потом выпустили. Отец помог.
— А кто твой отец?
— Понимаешь, Дорис, в нашем мире есть люди, от которых зависят судьбы многих людей, и они не занимают при этом никаких постов в правительстве. Таков мой отец. Думаю, он иногда жалеет, что мы уехали из Сицилии. Мы там жили бедно, просто и счастливо. Обычная крестьянская семья.
— А когда вы уехали?
— Когда мне было чуть больше трех, — усмехнулся Энрико.
— И ты все помнишь?
— Да.
— А я ничего не помню в три года. Ничего! — задумалась она.
Дорис вспомнила себя маленькой девочкой, с большим белым бантом в волосах, сидящей на коленях отца. Было тепло и уютно. Весело потрескивал огонь в камине. Отец что-то рассказывал, может быть, сказку о волшебном колечке.