К тому моменту, когда полузнакомый боец ушёл из комнаты, обвешанный всяким военным и околовоенным имуществом и подпрыгивая на ходу, сюда явилось ещё двое, не обративших на Коляна никакого внимания. Степан переходил от одного из них к другому, доставая им из ящиков и коробок какие-то предметы, дёргая туда-сюда трескучие «липучки» закрывающие клапана на неаккуратно сваленных в дальнем углу комнаты сумках, помогая подтягивать и отлаживать лямки на ранцах и так далее. Николай к этому времени уже закончил с обувью и стоял, не зная, что делать дальше. Одна из открытых настежь коробок торчала совсем рядом, под соседней партой и, сделав полшага, Николай небрежно неё заглянул. В коробке лежала стопка здоровенных изогнутых металлических пластин, отливающих в тени серым и синим – вероятно, вкладыши к бронежилету. Выглядели они настолько внушительно, что он сразу порадовался решению «Гиви» бронежилет ему не давать. Интересно, как люди могли бегать и драться в кольчугах, если даже несколько таких пластинок явно способны пригнуть к земле обычного мужчину?
Заметив, что Николай уже оделся и бездельничает, Степан перешёл к нему и, что-то неразборчиво бурча, протянул вытянутый из ещё одной коробки рыже-бурый свободный свитер, известный как «верблюжка».
– Ранец ему дай, – посоветовали сбоку.
– Сам знаю… – буркнул Степан, направившись в дальний угол комнаты, где коробки и ящики уже просто стояли друг на друге в четыре слоя. Интересно, как назвать ту должность, которую он занимает? В мирной жизни речь пошла бы о завхозе, кладовщике, кастеляне, но ФСБ – это такая контора, в которой слово «кастелян» звучит смешно. Скорее его назовут «ответственным выпускающим», или как-то ещё. Про себя Николай решил, что спрашивать об этом Степана он не станет – так что, наверное, титул его так и останется неизвестным. Странно, но осознание этого принесло даже некоторое удовлетворение – видимо, потому, что такое «незнание» не играло ровно никакой роли в том, что приближалось.
Вместе с ещё одним крепким мужиком Степан начал выдёргивать из открытого ящика в углу комнаты снаряжённые пулемётные ленты и выкладывать их на стол одну за другой. Николай не стал бы особо удивляться, если бы эфэсбэшники начали бы перепоясываться ими в стиле революционных матросов, но вместо этого ленты начали засовывать в выставленные на одну из парт ранцы, – по одной в каждый, туго укладывая их внутри. Один из ранцев они вдвоём набили лентами полностью, вплоть до боковых карманов.
– Долго соображали, – буркнул тот же крепкий боец, обращаясь к Степану и ко второму эфэсбэшнику. – Как вообще могло в голову прийти такое – без пулемёта ходить…