Николая, шагающего между радистом и снайпером, поражало, насколько легко и «само собой» всё происходило. Явно не слишком напрягаясь, «москвичи» за считанные часы отошли от зоны десантирования на многие километры, не пользуясь, насколько он видел, никакими картами, и даже не слишком часто переходя с упругого широкого шага на небыстрый бег. Его всегда коробили сцены из в принципе хорошего фильма «В зоне особого внимания», где бегущие по лесу чуть ли не в парадной форме десантники каждые пять минут обмениваются индейскими воплями «Бегом!» или «Шагом!». Теперь он наконец-то увидел, как оно должно быть на самом деле. Камуфляж спецназовцев сливался с окружающим фоном почти идеально – и в сумерках, и в быстро наступившей темноте – почти полной, рассеиваемой лишь колеблющимся светом четвертинки месяца, перескакивающей из одного облака в другое.
В такой обстановке жестами общаться было довольно трудно, но за всё это время он ни разу не услышал, чтобы десантники они обменялись хотя бы парой слов. Шла группа быстро, и каким образом «москвичи» могли такое себе позволить, Николай искренне не понимал – пока не разглядел на голове ближайшего спецназовца прибор ночного видения. Мысленно дав себе приказ не забивать голову бесполезными сейчас вещами, он постарался сконцентрироваться на движении, глядя почти исключительно под ноги, и на чуть светлеющем силуэте впереди идущего – переложив всё остальное на тех, кто лучше понимал происходящее и знал, куда надо идти.
Если это можно было назвать марш-броском, то он был весьма своеобразным. Несколько раз группа бесшумно сворачивала в просветы между холмами, меняя свой курс. Ещё несколько раз Николай обращал внимание на то, что цепочка либо смыкалась, сокращая интервалы между ядром и обоими дозорами до десятка метров, либо, наоборот, растягивалась. Впрочем, замечал подобные детали он всё реже и реже. Марш постепенно начинал давить на него, и с некоторым даже удовлетворением Николай сначала просто ощутил тяжесть всего того, что на него было навьючено, а потом и осознал это мышцами. Первыми начали ныть передние поверхности бёдер, потом голени. Затем тяжесть появилось в голове. Хорошо ещё, что разношенная обувь пришлась впору – пусть даже через толстый и тёплый носок. Но вот ранец… Странно – он явно был хорош, какой и могут позволить себе профессионалы из ФСБ, но Николаю показалось, что самым неприятным в нём была даже не тяжесть, а именно неудобство. Теперь это стало доходить изнутри, и это при том, что достаточно объёмный свитер уже перекочевал из ранца под его куртку…