Да, я действительно на несколько минут выходил. Искал того парня. Ну, который сидел в синей «Хонде».
Полицейские в этот момент проявили к его словам некоторый интерес. Проблема лишь в том, что направлен он был совсем не туда, куда надо. Никто из ребят больше не признался, что занимался чем-то предосудительным, потому как доказать ничего было нельзя. Круз Демарко тем вечером сбыл приличное количество дури, но один лишь Джон Винсент признал, что кое-что у него купил. Ответ Джейсона представлял собой что-то вроде небольшого самородка золота, найденного в буханке хлеба.
Понятно, – сказал один из копов. – Стало быть, ты хотел приобрести наркотики?
Джейсон застенчиво кивнул.
Ну и как, приобрел?
Нет. Увидев машину, я испугался, прошел мимо, потом повернул обратно и вернулся в дом с другой стороны, чтобы он меня не заметил.
В котором часу это было?
Не знаю. Наверное, после восьми. Или в половине девятого. Не помню.
Больше ты никого не видел?
Нет. Но ребята весь вечер шастали туда-сюда к тому парню. И постоянно о нем говорили. Думаю, потом он подошел к дому, к черному ходу.
Тут вмешался адвокат Брандино:
Мы закончили? Как видите, мой клиент отвечал откровенно и честно. Не в его интересах было говорить вам о намерении купить наркотики. Думаю, ему вполне можно поставить это в заслугу.
Ну да. В заслугу. Но это было сделано не ради каких-то «заслуг», что бы под ними ни подразумевалось, а чтобы объяснить нервозность и ерзанье Джейсона на стуле в тот момент, когда его спросили о толстовке. Понимаете?
Допрос продолжился. Но обошлось без последствий. Никому и в голову не пришло обратить против Джейсона его ложь о толстовке и ее неумелое исполнение.
Когда мы вернулись домой, жена сидела на кухне перед стаканом вина. Время только-только перевалило за обед, но ведь она представляла собой сплошной комок нервов.
– Радость моя, я могу дать тебе какое-нибудь лекарство. Чтобы не разболелась голова.
Совершенно меня проигнорировав, Джули бросилась к сыну и обняла его.
С тобой все в порядке? Бедный мой мальчик!
Джейсон дал ей немного себя потискать и высвободился из ее объятий.
Со мной все в порядке. Может, я пойду?
Мы его отпустили. Включился наш новый телевизор. Потом началась агрессивная компьютерная игра. Мне на это было наплевать.
Джули посмотрела на меня, вся – один сплошной знак вопроса. Я не заставил ее страдать.
– Все хорошо, – сказал я.
Она упала в мои объятия.
Обещаешь?
– Обещаю.
В это слово я вложил больше прямого смысла, чем когда-либо.
Если мы не в состоянии защитить своих детей, значит, с нами все кончено.