В случае с Дженни ситуация складывалась не лучшим образом, и к Рождеству Том остался единственной движущей силой в своем неуемном стремлении к справедливости.
Каждый год на Рождество их навещали родители Тома, и в семье было решено, что и на этот раз все будет как всегда. Бабушка с дедушкой приехали посреди недели, сразу после начала школьных каникул. Милли, мать Тома, была умной женщиной, наделенной очень острым чутьем. Шарлотта, которой в ее присутствии было трудно хранить свои секреты (мы о них еще поговорим), от этого чувствовала себя не в своей тарелке. Его отец, Артур, жил больше разумом, чем сердцем. Раньше он работал преподавателем в Коннектикут-Колледже, но давно вышел на пенсию. Человек этот слыл стоиком и в этом качестве прекрасно ладил с невесткой.
О том, как они в тот раз гостили, Том вспоминал так:
Я вновь почувствовал себя ребенком. Хотелось броситься маме на грудь, долго плакать, а потом сесть к папе на колени и посмотреть хоккей. Я желал услышать от них, что все будет хорошо, чтобы мама провела комплексный анализ ситуации, а отец взглянул на произошедшее под углом, который позволил бы моей дерьмовой жизни прийти в норму, как бы плохо все ни обстояло на самом деле. Дженни с ними было так здорово. Мать взяла ее походить по магазинам и разговаривала с ней о будущем, об учебе в колледже, о карьере. Спрашивала о друзьях, о том, чем она занимается и что собирается делать летом. Отец тоже старался принести пользу. Благодаря ему Лукас не сидел без дела, они то ходили на лыжах, то сооружали в подвале очередную модель из «Лего». Ребячество. Но понимаете, я наблюдал за ними будто извне. Потому что не мог участвовать в их играх. Для меня это было слишком нормальным… слишком… спокойным, что ли. Если бы я к ним приобщился, то потерял бы над собой контроль, стал бы стенать и сетовать на судьбу, ниспосланную небесами моей семье. Я с этим не смирюсь. Да, мне не удалось защитить дочь, но здесь я проявлю стойкость. В то же время я прекрасно знал, что шансы найти эту тварь с каждым днем становились все призрачнее и призрачнее. Мне хотелось быть мужчиной. Я вновь хотел ощутить себя им. И поэтому молча ходил по городу с каменным лицом, притворяясь сильным. Но внутри оставался ребенком, которого охватил приступ гнева. При этом какая-то частичка моего естества отчаянно нуждалась в том, чтобы мама с отцом обратили на это внимание.
В те дни Шарлотте начал сниться сон. Она знала, что в основе его лежит документальный фильм о волках, из жизни дикой природы, виденный ею за несколько недель до этого. В одной из его сцен одинокий волк преследовал антилопу через лес до тех пор, пока не загнал ее на скалу. Антилопа, ловкая и даже не думавшая оступаться, медленно поднималась по каменному склону, в то время как волк яростно бегал у его подножия и поглядывал на добычу, такую близкую, но для него недостижимую. Он не сдавался целый час.