Понятия не имею, как мне все это переварить, никто бы на моем месте не смог.
Делия смотрит в пол и молчит, а когда поднимает глаза, в них стоят слезы.
– После завтрака Вильям пошел наверх. На миг я подумала, вот же дебил, оставляет меня наедине с мамой. Села рядом с ней и рассказала о том, что случилось накануне ночью. Когда замолчала, был момент, пока она еще ничего не сказала, и я решила, что она мне поверила. Казалось, увидела это по ее глазам. А может, сначала так и было. То есть ведь она же моя мама… – Тут голос у Делии прерывается, из глаз вот-вот хлынут слезы. – Она должна мне верить, так? Но то ли не поверила, то ли не позволила себе поверить. Изменилась в лице, смутилась, потом разозлилась, опять смутилась и сказала: «Делия, ну к чему все это вранье?» – Последнее слово Делия произнесла нараспев, громко и с надрывом. – Сказала, что Вильям рассказал ей, как все обстоит на самом деле, про то, что я балуюсь наркотиками. Сказал, будто накануне я была не в себе, а он пытался меня остановить, не дать уйти из дома и вести машину в таком состоянии, но не сумел – я взбрыкнула и ушла. Она сказала, что больше не потерпит такого поведения, иначе они будут вынуждены меня отправить подальше. Так и сказала, будто собираются запихнуть меня в какой-то дурацкий детский лагерь. – Делия качает головой. – Потом я пошла наверх. Вильям был в коридоре. Он улыбнулся и сказал, что слышал, какие я сказки сочиняю. И что зря это делаю, а то мне не понравится, что из этого может выйти, потом помолчал, посмотрел на меня и сказал: «Впрочем, тебе должно понравиться». И тогда я поняла – мне надо бежать из дома.
Смотрю на нее, пытаясь справиться с тем, что услышала. Я в тумане, а может, в шоке. Не знаю, что сказать, что чувствовать – ничего не знаю. Подхожу к ней и обнимаю, прижимаю к себе, и она вцепляется в меня. Ощущаю ее тепло сквозь тонкую ткань рубашки. Она кладет голову ко мне на плечо.
– Боже мой, я так… – говорю, – я так… хотела бы… – Хочу сказать, что хотела бы, чтобы она той ночью не сидела в машине, а позвонила мне. Хочу сказать, что, когда она не знала, что делать, я была бы с ней рядом, приехала и забрала ее с собой. Но это так неуместно и эгоистично, что ничего не говорю.
Когда наши глаза встречаются, понимаю: Делия читает мои мысли.
– Я хотела тебе позвонить. Это первое, что пришло мне в голову, но потом засомневалась, а вдруг ты… – Она умолкает.
Ей не надо договаривать – слова ранят меня как удар под дых.
– Мне так жаль, – говорю я, чувствуя свою бесполезность. Я ничто. – А что полиция?