Плохой знак, что его захватчики так много говорят. Барин перебрал несколько предположений, что бы это могло значить, и пришел к заключению, что хорды чувствуют себя в безопасности. Должно быть они там, где их не ожидают найти... или услышать, а значит, они сделали что-то с сенсорами корабля. Новый позыв тошноты заставил его снова вывернуться наизнанку. Казалось, хордов это не беспокоило, они продолжали болтать теперь уже на своем языке, который он не понимал.
Ему не стали снова затыкать рот, наверное, не хотели, чтобы пленник захлебнулся собственной рвотой. Барин заморгал, и внезапно один глаз очистился, и он увидел форму, которая выглядела точно так, как его, только чище. На руке рядом с ним виднелась нашивка Духа с полосками ефрейтора, именной таблички нельзя было рассмотреть. Другой... он снова сморгнул, и второй глаз тоже открылся.
Теперь Барин заметил внимательный взгляд холодных серых глаз одного из хордов. Табличка гласила Сантини, а полоски указывали на старшего специалиста, но вот выражение лица ясно говорило: убийца и горд этим.
Барин хотел бы вести себя с достоинством, которого всегда ждали от Серрано, не взирая на обстоятельства. Побег, определенно. Захват плохих парней, идеально. Все, что нужно, это мозги, которых у него хватало, мужество и физическая форма... два последних предполагалось иметь. Его бабушка смогла бы сделать это во сне. Любой из великих Серрано смог бы.
Но он чувствовал себя не великим Серрано, а неопытным мальчишкой, чей разбитый нос был размером по крайней мере с мяч для парпона, у которого болело все тело, и который был окружен большими опасными головорезами, намеревавшимися убить его. Он ненавидел чувство беззащитности, но даже негодования и обиды было не достаточно, что пробудить волну непокорной ярости, которая придала бы ему сил.
Сделай это в любом случае, сказал себе Барин. Если не чувствуешь храбрость, можно использовать мозги. Он снова полузакрыл глаза. Этот человек не был старшим специалистом Сантини, но какое-то имя у него было... и возможно его товарищи назовут его. Это можно понять, даже не зная чужого языка. По крайней мере ему надо выяснить командную систему этой группы, только смотреть и слушать.
Человек, за которым он наблюдал, сказал что-то, и Барин почувствовал острую боль, когда кто-то рванул его за волосы. Он сдержал стон и снова открыл глаза.
- Тебе не нужно спать, мальчик, - сказал хорд.
Его акцент был не сильнее, того, что Барин слышал на территории Семей, но в голосе слышалось такое неприкрытое презрение, какого не выказывал даже его первый инструктор в Академии, которому было все равно, прошел он или провалился. А этому человеку было все равно, жив он или мертв.