В плену прошло долгих три с половиной месяца.
У многих здесь к этому времени ломалась психика. Мы с капитанов видели такое не раз. Люди быстро превращались в животных, и это было только на руку владельцам арены.
Но нас было двое. Мы держались друг друга и поддерживали во всем. Каждый из нас уже не раз и не два выходил на арену. Там мы сражались…
Чтобы выжить самим, приходилось убивать других. Убивать без пощады, без жалости – потому что мы помнили, что происходит с раненными бойцами. Убивать других людей для того чтобы прожить до следующего поединка. Когда придётся лишать жизни вновь… И пусть это ни никогда не казалось мне хорошей идеей, пусть не хотелось марать свои руки в крови – инстинкт выживания был сильнее.
Это было кровавое время… Это было тем, что я всегда старался забыть. Не получалось никогда… Порой когда я закрываю глаза, снова вижу этот проклятый серовато розовый плац.
Будь моя воля, при любой другой ситуации я бы постарался избежать чего-либо подобного. Это была не война с агрессорами – теми, кто собирается сжечь твой дом, убить родных, захватить твои земли. Это проклятое шоу, где преступники стравливают друг с другом людей, даже если те являются такими же преступниками. Каждый поединок здесь записывают и продают за деньги тем, кто нисколько не лучше выродков, заставляющих тебя сражаться. Тем кто пускает слюни когда видит как тебе вспарывают живот и умываются твоей кровью. И хотя перед тобой стоит тот же выбор что и на войне: убей или убьют тебя – истинные виновники всегда в стороне. Но я выбрал… Грек – тоже… Мы выживем. Но эта кровь всегда останется на наших руках.
Сержу Кострову выпадали в основном бои один на один. Как бывший десантник он быстро набрал былую форму и без особого труда расправлялся со своими противниками, тем паче, что условия между поединщиками подбирались примерно равные. Гладиаторы равной силы сражались зрелищнее и отчаяннее, чем в неравных боях. У меня дело обстояло несколько хуже в плане подготовки, но всё же армейская муштра выручал. На меня сыпались в основном, групповые сражения. Сначала было тяжко. Выручала док… латая ранения, ну и собственное молодое тело позволяло мне быстро поправляться. После каждого боя я старался постоянно улучшать свою технику и тактику боёв в механической броне. Тут безусловным примером мне служил мой единственный напарник и друг. Грек.
После того самого первого боя, всем выжившим показали крайне неаппетитное видео.
Первое и последнее видео, показанное один единственный раз в начале заключения, вызвало у всех настоящий ужас. Трупы недавних противников и безнадёжных раненых, но всё ещё живых людей сбрасывали в полость между вертящимися железными барабанами, окованными стальными зубами. Это было будущее неудачно сражавшихся гладиаторов – быть перемолотыми в страшной дробилке. Меня стошнило и ещё нескольких пленных стошнило почти сразу, Грек лишь сильно побледнел и отвёл взгляд в сторону, меж тем – охранники ухмылялись, наслаждаясь и наблюдая за нашей реакцией. Именно тогда я и капитан решили сражаться на арене до последнего вздоха.