Ава была так счастлива эти дни, недели, месяцы?.. На самом деле она потеряла счет времени. Это было настолько невероятно сильное ощущение восторга, что казалось, за ним неизменно наступит нечто столь же ужасное, и Ава боялась этой расплаты.
Сейчас она находилась в одном из известнейших салонов города, примеряя темно-синее платье-бюстье, столь великолепное, что она не смела даже представить масштаб мероприятия, достойного ее наряда.
Жанлука объяснил ей, что благотворительный бал в пользу больных раком груди соберет самые сливки итальянского общества. Естественно, существует определенный дресс-код, и Ава надеялась, что в этом платье она не опозорится.
Она поделилась своими переживаниями с помощницами модельера, порхавшими вокруг.
— Платье фантастическое, синьора, — заверила ее швея, скрепляющая подол платья булавками. — Все, что ему нужно, — это уверенная подача.
— У вас подходящие объемы, — отозвалась вторая, показывая на ее грудь.
— Помните: это женщина украшает платье, а не наоборот.
Ава переоделась в привычную одежду и вышла на оживленную улицу. Ей хотелось ущипнуть себя. Если в ее жизни не суждено больше случиться чему-то столь же волшебному, она будет вспоминать это время, проведенное с Жанлукой, как сладкий сон, долгими зимними вечерами на другом конце света.
До этого она понятия не имела, что такое любовь, но, стоило подумать о нем, она понимала, что знает. Наконец.
Жанлука сидел за столом посреди элегантно обставленного кабинета в многоэтажном офисе «Бенедетти интернэшнл», где, как казалось Аве, и вершились мировые судьбы.
Он едва слушал своего партнера на другом конце провода, поглощенный созерцанием людей на улице. Молодые и старые, толстые и тонкие, бедные и богатые — все ходили парами, даже нахохлившиеся голуби на его окне и те старались держаться ближе друг к другу. Еще полвека назад ему бы никто не позволил самостоятельно выбрать себе невесту, но все изменилось для Бенедетти, когда отец привел в семью сицилийскую модель Марию Тригони, однажды блеснувшую во второстепенной роли в фильме Феллини. Принц Людовико был пленен ее красотой, а Мария — титулом. Навряд ли любовь и верность стояли в приоритете у родителей Жанлуки.
К тридцати он понял, что женщинам нравится приставка к собственному имени намного больше, чем сама идея брака. Палаццо в центре Рима, роскошные апартаменты на Манхэттене, особняк в Риджентс-парке, а не он сам. Наблюдая за не прекращающимися ни на секунду ссорами родителей, Жанлука был уверен, что ни за что не позволит закабалить себя. До этого момента.