— Нет времени, девочка. Совсем нет. Подожди меня здесь.
Впихнув брыкающуюся меня в круглое помещение, он отступил и замкнул ход, оставив в одиночестве.
И потянулась пепельная вечность.
Слабо светили два факела, обозначая исчезнувший проход. Чуть похрустывала под подошвой серая пыль. Я села на пол, показавшийся теплым и шершавым, как человеческая ладонь. Тишина давила на уши. На сердце.
И чудилось, слева под коркой пепельного камня бушует бешеное пламя. А справа — веет холодом чистых горных льдов, озаренных золотистым светом, и трепещут раскрытые крылья. И райская птица раскрывает в душе изумрудные очи.
Потом начались галлюцинации.
Я видела Белые горы с высоты орлиного полета. Мощь и величие. Мудрость и древность.
Бриллиантами сверкали башни и шпили замков, вырастающих из льдов и скал. Приветственно вздымались руки леди и лордов. Слышала позади взмахи сотен крыльев, со свистом рассекавших воздух и порождавших эхо серебряных колокольцев. Но сопровождавшие мой полет существа оставались невидимыми.
Передо мной распахивались устья пещер, выступали из подземной темноты своды, усеянные драгоценными кристаллами. Взгляд выхватывал склоненные головы подгорного народа, чье имя было — синты, их пылающие горны, где плавился металл; до слуха доносились шорохи голосов и звонкие постукивания ювелирных молоточков.
Проносились картины жизни Белых гор, о которой я не имела права знать, как дочь смертельного врага. Или это были мои выдумки об их жизни, не имеющие ничего общего с реальностью? Разве это важно сейчас, когда прах сгоревших в собственном пламени королей-изгоев горькой пылью покрывает мои пересохшие губы?
Важным было сосущее чувство предстоящей потери — небывалой, немыслимой, — затягивающее, как в бездну. И я торопилась, спускаясь ниже и ниже, к потаенному сердцу Белых гор. Бежала по каскаду пещер, по хрупким воздушным мостикам, соединявшим края бездонных расщелин.
— Остановись! — кричала я то ли себе, то ли той, чью светлую кровь унаследовала наравне с темной, то ли тому безумцу, кто призывал королеву Лаэнриэль, — юному горцу с солнечно-рыжими волосами, с заплетенной на виске косицей младшего лорда.
От стоял на коленях, вытянув руки над белым священным камнем. Из надрезанной вены хлестала кровь. Огненная кровь. Великий дар гор уходил с каждым мигом, просачивался сквозь породу скал, рождая жуткое эхо — глубинный гул, предвещавший самое страшное. Пробуждалось подземное пламя.
— Видишь, моя королева? — улыбнулись его потрескавшиеся от жара губы, сочившиеся огненными каплями, сбегавшими по подбородку, как пламенеющая лава. — Я стал огненным магом. Теперь я достоин твоей любви? Полюби меня, Лаэнриэль. Или вместе со мной умрет дар огненной крови. И так не вовремя умрет. Слышишь, как на мою смерть откликается сердце самой земли?