И как мне отсюда выйти?
Мысли потекли по бесконечному и серому, как эти стены, кругу.
Я заставила себя сосредоточиться хоть на чем-то. Вспомнила взгляд сегодняшнего незнакомца и загадочный жемчужный отсвет. И словно глоток чистой воды выпила — стало немного легче. Я даже улыбнулась.
И почему-то вспомнила о Дигеро, тоже младшем сыне горного рода.
Странно, но образ друга детства уже не вызывал такого горького чувства потери. Да и любила ли я его? Именно его? Это была жажда не избалованного радостями детского сердца. И ее пытаешься утолить из ближайшего источника. Таким родником стал для меня Диго. Но иллюзии когда-нибудь разрушаются. Может быть, затем, чтобы их сменила новая. Я сожалела о друге, но уже не о несбывшейся любви.
Мне нельзя любить. Никого.
Даже не потому, что моя суть скрыта под чужой маской. А потому, что я — дочь Темного владыки.
Я многое поняла о себе в те минуты.
И поняла главное: почему, что бы я ни делала, какие бы решения ни принимала, всегда оставалась пешкой в чужих руках. Потому что все мои решения были продиктованы чужими целями. У меня не было своей, к которой стоило идти, ради которой стоило жить.
Ведь даже свобода — не цель сама по себе, это лишь необходимое условие для достижения цели.
Но надо же с чего-то начинать.
И только я собралась встать и добыть себе свободу любой ценой, даже если разобьюсь об эти мертвые стены, как пепельную вечность оборвал скрежет.
Кусок стены треснул, раздвинулся. Шагнувшая в проход рыжеволосая фигура показалась слишком яркой, огромной, дышащей мощью.
— Как ты тут, Лэйрин?
— Вы живы? Или это ваш призрак, сир? — вяло спросила я, с трудом поднимаясь — ноги затекли, голова кружилась.
— Сиди, — дозволил король. — С чего мне умирать? Прошло не больше четверти часа, как я тебя тут запер. Прости, не мог взять с собой — это сильно замедлило бы мои дела, а мне надо еще многое успеть до полуночи. Я все-таки отправил Виолу в Белогорье, провел ее через огонь. Но не к матери. Лорды сообщили, что Хелины у них нет. Бежала куда-то. Девочка теперь в доме Дигеро. Дети решили подождать год.
— Опять обряд айров? — догадалась я. — А как же темный ребенок?
— Не мне убивать нерожденного, пусть даже темного. И без того грехов… Виола — дочь горной леди. Лорды сказали, что это дело Белогорья. Эти горные вороны все время забывают, что Хелина не от святого духа понесла шестерых дочерей. А седьмую так точно не от святого.
Не до шуток, знаете ли.
— Еще один заложник?
— Если он родится. Обряд поименования творит такие чудеса, какие не снились всем горным ведьмам вместе взятым.