* * *
Если и сегодня рыжая коронованная сволочь унизит меня или матушку, то молчать не буду, плевать на все, думала я, исподлобья наблюдая за приближением сверкающего золотом и пурпуром королевского эскорта. Нервничать было из-за чего: на этих переговорах присутствовали пять незнакомых лордов гор из великих домов и лорд Этьер со старшим сыном. Если они услышат какую-нибудь грубость в мой адрес, я этого не переживу.
Горцы выглядели очень величественно: черноволосые, белоликие, высоченные, в черных камзолах с серебряными галунами, тонкой вышивкой и бриллиантами, на головах — обручи, обильно украшенные драгоценными камнями. За их спинами, как крылья, развевались черные плащи с вышитыми белым золотом гербами кланов и радужной подкладкой. Глазам больно смотреть на это сверкание. У лорда дома Этьер подклад плаща был не радужным, а серебристо-серым, как и гербовая вышивка — единственная деталь, выдававшая его ранг в иерархии кланов.
На мне тоже был черный камзол, без бриллиантов, конечно, но моя обритая налысо голова сияла не хуже. Такая прическа, точнее, полное ее отсутствие, появилась накануне: я стащила с кухни нож и обкромсала черную шевелюру под корень там, где могла дотянуться. Пришлось Рагару меня брить, хотя он чуть не удушил одним взглядом, когда увидел. Зато никто уже не скажет про меня «миленький».
Матушка куталась в такой же, как у лордов, черно-радужный плащ, но с гербом рода Грахар — орлом, расправившим крылья на вершине скалы. Плащ прикрывал не раз ушитое в боках платье: Хелина страшно похудела. Ради этой встречи она нашла в себе силы подняться, но еле стояла, и сэр Лорган поддерживал ее под локоть.
Роберт Сильный не смог скрыть потрясения, когда увидел, что стало с красавицей королевой в изгнании. Мне показалось, на его высокомерном лице промелькнуло что-то вроде жалости.
Меня оставили на этот раз далеко от переговорщиков, а говорили они, увы, тихо, и я могла только наблюдать за игрой эмоций на королевской физиономии. Наверное, Роберт ожидал, что кланы поднесут ему сына на блюдечке уже потрошеным, потому что побагровел от злости, когда этого не случилось.
Торговля шла довольно долго. Наконец мне подали знак подойти. На мою шикарную лысину король тоже долго любовался.
— В какой же грязи содержат ребенка, если пришлось его брить? И почему этот мальчик — с непокрытой головой, если он мой сын? — с невиннейшей мордой поинтересовался он. — Разве он не знает, что членам моей семьи дарована привилегия находиться в моем присутствии в головном уборе?
— Потому что король забрал эту привилегию у сына, мы не забыли, — невозмутимо отозвался один из лордов.