— Ого, — высказался мохнобровый, — я тоже так хочу.
В кои-то веки я была согласна с ним.
— Не советую ступать на тропы проклятых, — сухо ответил Семёныч.
Черный дым поднял рукав плаща и, сформировав ладонь, достал из кармана плотную синюю тряпочку или, может, мягкую игрушку, так сразу не поймешь. Староста помедлил, прежде чем взять предмет и как следует рассмотреть. Не совсем тряпочка, не совсем игрушка — вязаная синяя варежка с грязно-белым узором на сером коротком куске бельевой резинки. Даже думать не хочу, откуда Михар ее срезал.
— Что это? — спросил ведьмак.
— Какая разница? — прогудел бес. — Я не ношу украшений, не пользуюсь ножами, безразличен к одежде, а этот плащ готов сбросить в любую секунду… Так какая разница, что это будет?
— Никакой, — ответил феникс, надевая очки, — поэтому мне и непонятно, почему? Ты мог взять что угодно, любую вещь, но притащил это!
— Это и есть вещь, — ёмко ответил проклятый.
Больше вопросов ему не задавали. Подготовка к установке защитного периметра закончилась, когда старик вернул Михару грязную варежку. Все ждали, все смотрели на ведьмака: шесть пар глаз, четыре со смесью любопытства и опасения, феникс с одобрением, а Михар… Не знаю, читать по вспыхивающим в темноте углям проклятого бесполезно.
— Я буду первым, — приступил к инструктажу, выходя вперед, Семёныч, — от меня заклинание пойдет на вас. Алексий, Константин, Михар, вы посильнее, так что во вторую линию. Тина, Арсений, Ольга за ними в третью. Сенька, я сказал «за», а не «перед», марш за Михара.
Бывший водитель подчинился, явно все равно несогласный с определением тех, кто сильнее.
— Надеть амулеты. Стоять на месте, что бы ни случилось, что бы вы ни услышали, ни увидели и ни почувствовали. Кто сорвет установку, получит плетей. Готовы?
Мужчины не ответили, мохнобровый рыкнул, мы с Тиной кивнули, словно от нашей готовности что-то зависело.
Опоры замерли. Мы замерли. Трое напротив троих и одинокая фигура ведьмака впереди, там, где ползет туман, там, где начинается переход, нырок нити в наш мир изолированный безвременьем. Старик поднял руки в нелепой пародии на молитву солнцу, которого в здесь нет. Дерганные, изломанные жесты, в такт размеренному отрывистому речитативу, слова и позы, взмахи кистями и гортанные звуки заклинания. Когда-то старик отшвырнул меня от себя одним взглядом, сегодня же он походил на вынырнувшего из прошлого колдуна дикого племени. Разная магия, разный результат. Я лишний раз убедилась, что ничего в этом не понимаю.
За спиной Семеныча стал собираться пылевой смерч. Хлопья тумана, грязь, пыль, песок, обрывки листьев, травы закручивались спиралью высотой в человеческий рост. Ведьмак говорил и говорил. Гортанные слова резали слух. Руки изгибались, пальцы переплетались и подрагивали от напряжения, ладони сходились и расходились. Смерч дрогнул и потянулся к первой фигуре на своем пути. Заклинание вытянулось, верхнее окончание сузилось, став похожим на веретено. И, качнувшись к старику, сорвалось с места. Это напоминало бросок кобры, резкий, стремительный и неожиданный. Рядом приглушенно вскрикнула Тина. Смерч прошел сквозь тело старосты, сквозь поясницу, сквозь пряжку ремня. Все посторонние частицы осыпались на землю. Остался чистый ветер заклинания.