Но все же гора дорогих сладостей на столе Сезара не удивляла, а вот кофе…
— Мне привезли его с Земли. Я еще не пробовал, но слышал, что ты его любишь, — тихо произнес Сезар. Ариадна сглотнула и осторожно подняла взгляд, чтобы смотреть ему в лицо, но не встречаться глазами напрямую. Она ощущала, как он внимательно разглядывает ее. Его эмоции отражали легкое любопытство… эмоции?!
Она вздрогнула. Его эмоции были открыты ей — невероятно, ведь в школе говорили, что Сезар никогда никому не открывает эмоций. Это была ошибка или…
— Я снял верхний эмоциональный блок. Это значит, я пропускаю те эмоции, которые хочу, маленькая. Не то же самое, что полностью быть открытым, — внезапно пояснил он.
Ариадна удивленно приподняла брови. Выбирать эмоции, которые открывать? Кем надо быть, чтобы так быстро и точно вычленять собственные чувства из того вороха, который обычно испытывает любой человек? Кем надо быть, чтобы так точно управлять ими?
— Надо быть мной, — негромко подсказал он с неопределенной интонацией. И снова любопытство, и немного добродушного веселья. — Ты не могла бы налить мне кофе?
Ариадна, спохватившись, схватилась за кофейник, как за спасательный круг, пользуясь возможностью хоть немного отвлечься от странного разговора, который вела с ним, не произнося ни слова.
Наполнив обе чашки, она осторожно подвинула одну в его сторону и, заметив на столе сливки, добавила в свою.
— Вы хотите…? — спросила она, держа в руках кувшинчик тончайшего горианского стекла, своей тонкостью напомнившего ей земной фарфор.
— Не знаю, — сказал он и, подумав, поднес чашку с кофе к лицу, вдыхая запах, а потом осторожно делая первый глоток.
— Наверное, нет, — вынес он вердикт. — Я буду пить так.
— Сахар?
Ариадна невольно улыбнулась, наблюдая за его лицом: по нему было видно, что кофе понравился Сезару.
— Я не люблю сладкое, маленькая. Так что нет, — ответил он, наклонив голову на бок, продолжая разглядывать ее. Ариадна порозовела, скосив глаза на дьяму:
— А это тогда кому?
— Тебе.
Сезар, наконец, отвел от нее взгляд и снова сделал глоток кофе, позволяя и ей уделить внимание напитку. Но Ариадна все не решалась есть при нем, тем более выяснив, что сам он не собирался делать этого.
— Я не понимаю, что происходит. Почему вы позволили мне спать… сколько я спала? — спросила она, тут же сообразив, что снова нарушает правило не задавать ему вопросов, и тут же отыскивая уважительную причину: капитально сдавали нервы.
— Я объясню. Сначала съешь дьяму и допей кофе, — тоном, не терпящим возражений, посоветовал он и наклонился, вновь поднося ко рту свою чашку, которая в его крупных темных ладонях выглядела крошечной. Ариадна взяла большое пирожное, которое на самом деле было не пирожным, а фаршем из лепестков редкого горианского цветка со специями, и стала его есть, сосредоточившись на том, чтобы не издавать стонов наслаждения — это блюдо было настолько вкусным, что буквально взрывало рецепторы, доставляя сразу тонну эндорфинов в мозг.