Так как студенты с опаской на меня посматривали и не двигались, я сочла своим долгом сказать:
— Приступайте.
И только тогда медленно и печально, с явной неохотой, парни принялись изучать инструменты, ингредиенты, рецепт… Отмерили жидкость притом явно на глаз, а ведь говорила: точно!
Время текло, я смотрела на то, что творят мои студенты, и чем дальше, тем мне страшнее становилось: неизвестно, откуда ожидать подлянки, кто первый натворит дел.
Пальму первенства в этом соревновании взял Идар. Когда он уже сильно погнутой ложкой бухнул папоротник и все это залил приличным количеством манны, я заспешила прочь из кабинета.
— Магистр? — окликнул меня Реван.
Я не ответила и, закрыв дверь снаружи, прислонилась к ней спиной. Не прошло и полминутки, как в лаборатории громыхнуло. А ведь говорила им: первое правило алхимика — точность и еще раз точность!
Отворив дверь и заглянув внутрь, я увидела картину, в которой и я когда-то принимала участие, а если точнее — на втором курсе. По помещению летала целая группа здоровенных мужчин, натыкаясь друг на друга.
Ощущения не из приятных они испытывали, кувыркаясь как неваляшки.
— Магистр, что это? — нервно спросил Надар, заметив меня, пока остальные, кувыркаясь, ругались.
— Это магическая невесомость, созданная вашими стараниями. Некоторые компоненты нельзя добавлять в зелья сверх меры. Вы же отрицаете точность как токовую.
— Спустите нас, магистр, — попросил Реван, пролетая мимо.
— Сами свалитесь, через час или через два. А я пока прочту вам правила безопасности при работе с манной и алхимическими компонентами. Между прочим, в третий раз уже! — приподняла я палец вверх.
В ответ мне раздался дружный стон.
***
Вечером, когда я, совершенно уставшая и вымотанная, пришла к себе в комнату, меня ожидал очередной сюрприз — связь починили. Над зеркалом висело облако, в котором крутились в шариках четырнадцать пропущенных вызовов, и ни один не был подписан.
Канцлер звонил или не он?
Если он, тогда для чего так стремился связаться со мной? Что случилось? Свергли императора, произошел катаклизм или столицу взорвали?
Я уже ополоснулась и переоделась в домашнюю одежду, когда на зеркале снова отобразился вызов и не высветился контур лица. Я застонала в голос.
Присев в кресло перед столом, на котором стоял пиликающий сейчас предмет, я провела рукой по зеркальной глади. Она пошла рябью и передо мной появилась матушка Ревана собственной персоной.
— Добрый вечер! — поприветствовала меня женщина, сейчас не так агрессивно настроенная, как в последний раз.
— Добрый, — ответила я любезностью на любезность.