Сразу после ареста Берии, 26 июня 1953 года, жена Огольцова отправила письмо Георгию Маленкову, который сменил Сталина на посту главы правительства:
«Еще так недавно 1 ноября 1952 года позвонил Огольцову в Ташкент товарищ Сталин. Предлагая вернуться на работу в Москву, он сказал: “Не я вам доверяю, а партия вам доверяет”. Как же могло случиться, чтобы через месяц после смерти вождя Огольцов оказался государственным преступником?.. Мы с дочкой просим вас, Георгий Максимилианович, вмешаться в судьбу Огольцова».
Из секретариата Маленкова позвонили жене Огольцова, сказали, что с ее мужем все будет хорошо.
Раиса Сергеевна написала ему новое письмо:
«Дорогой Георгий Максимилианович!
Звонок от Вас влил струю жизни, озарил нас ярким лучом надежды на близкую радостную встречу с мужем и отцом. Мы ждем его каждый день, каждый час, каждую минуту. Мы ждем его потому, что мы, как в себе, уверены в невиновности Огольцова…
Когда Огольцов, не работая почти месяц, находился дома, он ходил в министерство писать объяснения, которые от него требовал Берия. Заметно нервничая, он называл кощунством то, что от него требовали. Разговаривая по телефону с т. Игнатьевым, он говорил, что от него требуют объяснения по делу, которому в свое время т. Сталин дал очень высокую оценку…»
Огольцова освободили, но лишили ордена, полученного за убийство Михоэлса, – операции, которой «Сталин дал очень высокую оценку». На следующий год уволили в запас. В 1959 году постановлением правительства он был лишен генеральского звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах и недостойный в связи с этим высокого звания генерала». Этим наказание исчерпывалось.
А ведь прокуратура обязана была возбудить дело об убийстве Михоэлса и Голубова-Потапова и посадить убийц на скамью подсудимых. Но в Кремле не позволили предать гласности эту позорную историю, как и многие другие. Не могли признать, что Сталин сам превратился в уголовного преступника и своих подручных сделал обычными уголовниками. Непосредственных убийц Михоэлса вообще не тронули. У них только отобрали ордена, которые они получили за убийство двоих человек.
Заместителями Огольцова в главном разведуправлении МГБ стали генерал-майор Евгений Петрович Питовранов, он же начальник Первого управления (внешняя разведка) и генерал-лейтенант Василий Степанович Рясной, он же – начальник второго управления (внутренняя контрразведка).
Евгений Питовранов рассказывал в газетном интервью, как в 1938 году его, секретаря парторганизации Московского института инженеров транспорта, попросили назвать четырех надежных человек для службы в НКВД. Через несколько дней всех пригласили на Лубянку. Заседание вел первый заместитель наркома Берия. Ежов, чьи дни в НКВД были сочтены, сидел молча. Берии понравились все четверо, которых назвал Питовранов. И его самого тоже взяли в наркомат, хотя он еще учился и ему предстояло защищать диплом.