— Ваша общая? — Палму удивленно поднял брови. — Насколько я понял, майор Ваденблик собирается отныне взять бразды правления в свои руки. И решать, сколько и на что давать вам деньги. Ведь теперь дело придется иметь с его капиталом.
— Ну нет, на это уйдут годы! — жестко возразил Мелконен. — Конечно, я буду опротестовывать завещание. Вплоть до Верховного суда. Выиграю время. Хотя опротестовать трудно. Документ составлен квалифицированно, да и Анникку не объявишь слабоумной. Хотя это было чистое слабоумие — вступать в брак с таким человеком! Он же сумасшедший. Чудовище!
Палму благосклонно отнесся к этому предположению и, взяв с Мелконена слово сохранить все в тайне, коротко поведал ему о наших подозрениях. Но Аарне Мелконен бурно запротестовал:
— Вы хотите сказать, что майор Ваденблик вместе с Анниккой вытолкнули Майре из окна? Убили ее?! Да нет, ерунда, Анникка ведь моя единственная сестра! Нет, этого не могло быть.
— Комиссар Палму слегка сгустил краски, — поспешно вступил я. — Всякому понятно — даже человеку, абсолютно лишенному воображения, что на подобное способен только майор. Разумеется, это его рук дело. Госпожа Ваденблик, я имею в виду госпожу Майре Ваденблик, не только выгнала его, но и пообещала в ближайшее время начать дело о разводе. Майор — сторонник крутых и скорых действий, в этом мы могли убедиться. Он идет напролом, нагло, как вы только что справедливо заметили. И это он выбросил свою жену из окна. А Анникка, то есть госпожа Анникка Ваденблик, это видела. Может быть, она действительно была не совсем в своем уме… Мы этого знать не можем. А может, она ненавидела свою единокровную сестру.
— Да нет! Анникка не могла ненавидеть Майре, — возразил было их брат, но задумался и в растерянности потер лоб.
Ему было едва за сорок, этому обремененному тяжелой ответственностью человеку, и впереди его наверняка ждала язва желудка, а потом тромб. Надо надеяться, что у него есть дети, готовые продолжить отцовское дело, подумал я с горечью.
— Вообще-то я сейчас вспомнил… — сказал Мелконен, — вспомнил, что у них отношения в самом деле были неважные. Анникка жила с ними по настоянию Майре. Понимаете, Майре в некотором роде была деспотом. Ей постоянно нужен был кто-то, кто выслушивал бы ее, кем бы она командовала. Жить с ней, конечно, было нелегко. Даже очень. Анникка время от времени удалялась в свою квартиру и дулась там неделю или две. Но потом опять возвращалась под крылышко к Майре. Та умела очаровывать, если хотела. Меня, правда, ей не удавалось обвести вокруг пальца. Как-то раз она страшно на меня разозлилась: я настоятельно советовал ей развестись, пока не поздно. Чего бы это ни стоило… А уж с Синиккой…