Наступал решающий момент, предстояло выяснение личности мужчины с пером на шляпе, в ботинках с отворотами и в костюме зеленого цвета.
Так как высиживание на скамейке у входа, подобно мальчику на побегушках, было малоприятным, Илола обрадовался пришедшей на ум мысли встать и подойти к окну. Указывая на маячивший вдалеке холм, Илола сказал:
— Там, за этим холмом, как вам известно, вдоль берега ручья расположилась березовая роща.
Элиза мгновенно ожила при этом.
Она выскочила из-за станка и тоже бросилась к окну, произнеся взволнованно на ходу:
— Это та самая роща. Очаровательная роща! Там я всегда по весне собираю белые фиалки. Неужели этот негодяй успел нанести ей непоправимый ущерб?
Констебль Илола был уже готов сообщить, что повреждено лишь несколько деревьев, когда в его ушах прозвучал холодный голос Хелины:
— Элиза! У нас достаточно берез. Отправляйся на свое место!
Элиза тряхнула волосами. Однако это непокорное движение головой было единственным выражением протеста. Не вымолвив ни слова, молодая девушка вернулась к ткацкому станку. Длинные стройные ноги промелькнули перед глазами Илола, когда она бросилась на скамейку за станком.
Теперь уже не было никаких сомнений, кто правил в этом доме.
Кроме того, начинало казаться, что власть эта была безоговорочной.
Хелина Поррас произнесла:
— Господин констебль!..
Тон голоса свидетельствовал о намерении скорректировать диоптрию бинокля: то ли Хелина сомневалась в дальнейшем ходе событий, то ли она просто настроилась на более вежливый лад. Во всяком случае, ее манера говорить разительно переменилась:
— …Березы всего-навсего березы. Моя племянница, Элиза, их верная защитница. Однако вы, господин констебль, вряд ли пришли сюда ради этих нескольких берез?
— Нет, конечно, — ответил Илола. — Как я уже упомянул, действия сапожника Тойвиайнена в вашем березняке с точки зрения закона всего-навсего мелкое хищение.
— Вот тебе раз! Мелкое, — вырвалось у Элизы. Несмотря на недавнее предупреждение, она не смогла не вмешаться в разговор и была одарена взглядом, который должен был ее обуздать. Кроме того, этот недобрый взгляд сопровождался еще и словами:
— Работаешь, ну и работай! Или отправляйся в другую комнату, пока мы беседуем с констеблем.
Однако Элиза не последовала ни одному из этих советов. В глазах загорелись непокорные искры, и она запальчиво заявила:
— Когда речь заходит об интересах дома, у меня равное право все знать. Тебе, кажется, известно об этом!
Последние слова девушки обратили на себя особое внимание Илола. В них явственно слышалось упрямство и нежелание подчиняться. Казалось, Элиза так и хотела заявить: «Я совершеннолетняя. И владею третью этого дома». Но и это было еще не все. Казалось, что за этими словами крылось нечто иное — угроза.