Луис медленно отворил дверь сеновала, чтобы лучше видеть, и тут ему прямо в лицо попал следующий снаряд. Это был камень, подобранный с дороги прямо напротив нашего дома. Тот, кто его швырнул, явно приберегал его как раз для такого вот случая, чтобы бросить прямо в кого-то из мексиканцев. От комьев глины только грохоту много, а вот камень был брошен явно с целью кого-нибудь искалечить.
У Луиса был разбит и порезан нос, он распух и стал вдвое больше нормального. Паппи крикнул отцу, чтобы тот привел Бабку.
А Мигель продолжал. Как только они перевязали Луиса и устроили его поудобнее, бомбардировка возобновилась. Каждые десять минут, как только они в очередной раз укладывались спать, из темноты следовал новый залп. Они внимательно следили за полем сквозь щели, но не заметили никакого движения. Было слишком темно, чтобы хоть что-то разглядеть. В конце концов метатель комьев устал развлекаться этими играми и перестал кидаться. Мексиканцы по большей части спали эту ночь урывками.
Тут прибыла Бабка и сразу же взялась за дело. Паппи отвалил прочь, ругаясь себе под нос. А я готов был разорваться пополам и никак не мог решить, чего мне больше хочется: то ли поглядеть, как Бабка лечит Луиса, то ли послушать, как Паппи выражает свое неудовольствие.
Я все же пошел следом за Паппи обратно к трактору, где он вывалил на отца такие слова, которые я совсем не понял. Потом он обрушился на все еще полусонных Спруилов, сидевших в прицепе.
— Где Хэнк? — рыкнул он на мистера Спруила.
— Спит, наверное.
— Он сегодня будет работать? — Слова Паппи звучали очень резко.
— Спросите у него самого, — сказал мистер Спруил, поднимаясь на ноги, чтобы смотреть Паппи прямо в лицо.
Паппи сделал шаг вперед:
— Мексиканцы нынче ночью не могли заснуть, потому что кто-то кидался комьями глины в стену амбара. Знаете кто?
Отец, пока сохранявший спокойствие, шагнул вперед и встал между ними.
— Нет, не знаю. Вы кого-то конкретно обвиняете? — спросил мистер Спруил.
— Ну, не знаю, — буркнул Паппи. — Все остальные целыми днями работают до упаду и спят после этого мертвым сном, смертельно уставшие к вечеру. Все — кроме Хэнка. По-моему, только у него полно свободного времени. И еще — на такой идиотский поступок только Хэнк способен.
Мне не нравился этот открытый конфликт со Спруилами. Они тоже устали от Хэнка не меньше нас, но все же они были его близкие. Кроме того, это ведь были люди с гор — стоит их разозлить, тут же уедут. А Паппи уже был готов сказать что-нибудь лишнее.
— Ладно, я с ним поговорю, — сказал мистер Спруил уже несколько мягче, как будто и сам понимал, что Хэнк — самый вероятный виновник ночного переполоха. Рот у него приоткрылся на пару дюймов, когда он посмотрел на миссис Спруил. Семейство явно пребывало из-за Хэнка в некотором смятении, они были не в состоянии его защищать.