У этого Отиса имелись две обезьянки, которые помогали ему разравнивать дорогу вокруг Блэк-Оука. Это были два маленьких черненьких зверька с длинными хвостами, они все время носились по раме грейдера, иногда свешиваясь даже с его отвального ножа и почти касаясь пыльной земли и гравия. Иногда они сидели у него на плечах, или на спинке его сиденья, или на длинном вале, что соединяет рулевое колесо с передними колесами. И пока Отис двигал свой грейдер по дороге то вперед, то назад, переключал рычаги, меняя направление и угол наклона отвала и плюясь во все стороны жеваным табаком, обезьяны прыгали и кувыркались рядом без малейшего страха и вообще, кажется, вовсю наслаждались жизнью.
Если по какой-либо ужасной причине нам, ребятам, не удастся попасть в состав «Кардиналз», многие из нас очень хотели бы стать водителями грейдера. Это была огромная мощная машина, а управлял ею всего один человек, двигал всеми этими рычагами, которые надо уметь точно переключать, чтобы руки и ноги работали очень согласованно. Кроме того, ровные дороги чрезвычайно важны для фермеров сельскохозяйственного Арканзаса. Немногие профессии были столь же важными, во всяком случае, по нашему мнению.
Мы не имели понятия, сколько за это платят, но были уверены, что эта специальность приносит больше доходов, чем фермерство.
Когда я услыхал звук дизельного мотора, то сразу понял, что это Отис приехал. Мы с мамой, держась за руки, вышли к самому краю дороги, и вот вам, пожалуйста — между нашим домом и мостом уже возвышались три кучи свежего гравия. Отис уже разравнивал его, медленно продвигаясь в нашу сторону. Мы отошли назад, под дерево, и стали смотреть.
В голове у меня прояснилось, я чувствовал себя нормально. Мама по-прежнему придерживала меня за плечо, как будто опасаясь, что я снова грохнусь в обморок. Когда Отис подъехал ближе, я сделал шаг к дороге. Двигатель грейдера ревел, его отвал смешивал гравий с пылью. Нашу дорогу ремонтировали — очень важный момент в нашей жизни.
Отис иногда махал нам в знак приветствия, а иногда — нет. Мне было хорошо видны его шрамы и черная нашлепка на глазу. Ох, сколько вопросов я готов был ему задать!
И еще я видел только одну обезьянку. Она сидела на раме грейдера, рядом с рулевым колесом, и выглядела очень грустной. Я осмотрел весь грейдер в поисках ее подруги, но никаких других обезьян там не было.
Мы помахали Отису, который посмотрел на нас, но не помахал в ответ. В нашем мире это считалось ужасной грубостью, но ведь Отис был из совсем другого мира. Из-за полученных на войне шрамов у него не было ни жены, ни детей, ничего, кроме одиночества.