Аурелия провела Люка в музыкальную комнату в передней части дома. Ее сердце колотилось, а ладони вспотели и стали липкими. Она так нервничала, что ее голова кружилась, и она молча молилась, чтобы не упасть в обморок.
Она остановилась у пианино, наполовину сожалея о своем предложении. И зачем она вообще в это ввязалась? Ей не нужны деньги. Ей не нужно было петь на публике. Ей не нужно делать ничего такого.
Но ей действительно хотелось поделиться с кем-то тем, что было важным для нее. Поделиться с этим человеком, не говоря уже о публике. Даже если это пугало ее до беспамятства.
– Аурелия?
Она сглотнула и отвернулась от него.
– Песню лучше исполнять под гитару.
– Хорошо.
Она потянулась к акустической гитаре, которую ей купила бабушка, как раз перед своей смертью. «Не забывай, что ты есть Аурелия. Не позволяй никому приводить тебя в смятение». Но она позволила. Она забыла. Аурелия взяла гитару, не в силах смотреть на Люка, боясь увидеть выражение его лица. Наклонив голову, она стала настраивать инструмент, как будто не играла на нем сегодня утром.
Повозившись еще немного, она поняла, что больше не может ждать. Да, ее ужасно пугала необходимость играть эту песню. А вдруг Люку все это не понравится?
Он легко отвернется от нее и уйдет, несмотря на то что говорил ранее.
– У этой песни долгое молчаливое вступление?
Она засмеялась, благодарная ему за эту реплику, которая выдернула ее из этого нелепого оцепенения.
– Терпение. – И глубоко вздохнув, она начала петь. Первые аккорды поплыли по комнате; она старалась оценивать его реакцию, но потом песня захватила ее, и она полностью забыла о Люке, растворившись в пении.
Тем не менее, когда последний аккорд затих и в комнате воцарилась тишина, казалось, что стук ее сердца был отчетливо слышен. Девушка не могла заставить себя посмотреть на Люка. Глядя вниз, она потихоньку перебирала струны.
– Занудная песня, правда? – сказала она с неуверенным смешком. – Наверное, не совсем подходящая для открытия магазина.
– Это не важно, – ответил Люк, и Аурелия не могла ничего понять по его тону. И она до сих пор не могла смотреть на него. – Конечно, если у вас есть еще одна, более веселая, вы можете спеть и ее тоже.
Аурелия подняла голову и увидела, что он смотрит на нее как-то странно.
– Могу?
– Да.
– Итак… – Она сглотнула. – Ваше мнение? О песне?
– Я думаю, – сказал он искренне, – это было потрясающе.
– О! – Она посмотрела на гитару, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Черт побери, она не будет плакать перед этим человеком. Не сейчас. Никогда.