Четыре часа назад она была готова сама все бросить и уехать, но сейчас она чувствовала, как слезы закипают на глазах.
– Ну, – заставила она себя сказать и даже улыбнуться, – мы пытались, правда? Не важно. Я знала, что это авантюра. – Она пожала плечами и попыталась рассмеяться.
Люк нахмурился и замолчал.
– Что ты подумала? – Наконец поинтересовался он.
Аурелия неуверенно посмотрела на него.
– Концерты, правильно? Я имею в виду… многие зрители были сегодня недовольны…
– Они были бы довольны, если бы ты сделала то, о чем мы договорились, и спела свою новую песню.
– Им бы это еще меньше понравилось.
– Но ты даже не стала рисковать. Я прошу прощение и за это тоже. Мне следовало поговорить с тобой перед выступлением. Но я пытался держать дистанцию, потому что… – он замолчал и тяжело вздохнул, – потому что это казалось проще. Но я думаю, что так я только сделал хуже тебе.
Она не ответила. Весь этот разговор выбил ее из зоны комфорта.
– Но я не извинялся за концерт, – спокойно продолжал Люк, – я не собираюсь отменять твои выступления. Я уверен, что ты сможешь еще предстать перед публикой со своей песней.
– Не отменяешь? – недоверчиво сказала Аурелия. Это была надежда для нее, едва ощутимая, как дыхание младенца, но все же надежда.
– Да. Но я не хочу говорить об этом. – Люк смотрел ей прямо в глаза, и она увидела в них пламя. – Я хочу поговорить о нас.
– О нас?
– Да. Меня влечет к тебе. – Аурелия почувствовала, как ее сердце бешено забилось, но от счастья или страха, она не могла сказать с уверенностью.
– Так значит, речь пойдет о сексе.
Люк молча смотрел в окно, где солнце клонилось к закату, а город мерцал миллиардом огней.
– Ты представляешь, со сколькими женщинами я спал? – наконец спросил он.
– Я не знаю, пригодится ли мне эта информация.
– С тремя. – Он обернулся и посмотрел на нее с печальной улыбкой. Его глаза все так же были печальны. – С четырьмя, если учитывать нашу неудавшуюся попытку.
– Ясно. – Она понятия не имела, что ей сказать.
– У меня было всего три женщины. Отношения с каждой из них длились от нескольких месяцев до нескольких лет.
– Да ты и правда бойскаут, ни слова лжи. – Она чувствовала себя невероятно измученной, слишком много негативного опыта было у нее за спиной.
– Нет… Просто я всегда воспринимал секс очень серьезно. Для меня это нечто эмоциональное.
– Со мной все было не так?
Люк молчал так долго, что Аурелия задумалась, а слушал ли он ее.
– Это все равно что-то значило, – едва слышно проговорил он в конце концов. – С того самого момента, как я увидел тебя лежащей без сознания на полу в комнате, как ты открыла глаза, я… Я почувствовал… что-то.