Структуры, используемые для распределения финансирования, зародились более ста лет назад, когда такие магнаты как Рокфеллер и Карнеги основали первые фонды. Целью подобных организаций является умиротворение бедноты и недовольных и в то же время направление общественного развития в интересах крупного капитала. У филантропии как симптоматического лечения системных болезней — богатая история. Налоговые вычеты для «благотворительных» пожертвований в тот или иной фонд до сих пор являются для богачей надёжным способом избежать внимания Налоговой Службы наряду с программами развития искусств или финансированием деятельности экспертов правого толка. И самое главное в том, что это прямое вложение в будущее правящего класса.
Большая часть средств идёт на финансирование откровенно реакционных организаций, давая им возможность работать в одной упряжке с правительственными структурами, корпоративными СМИ и другими организациями, заинтересованными в сохранении статус–кво и иллюзии свободного выбора у людей. Незначительная часть перепадает группам, выступающим за общественные перемены, но вместе с деньгами приходят и интересы спонсоров. Например, реформы, о которых говорят люди из Sierra Club или сторонники Е. Чириковой («защитники Химкинского леса»), не произведут коренных изменений в отношении нашего общества к окружающей среде. Точно так же как призывы стерилизовать бездомных животных и прочие «цели» зоозащитных компаний на самом деле не изменят положения животных по отношению к людям в нашей цивилизации. Подобные реформы прежде всего предлагаются для успокоения совести у либералов из среднего класса, для которых «быть социально ответственным» — это потребительский выбор, как и всё остальное.
То же самое касается антивоенных коалиций, выступающих против какой-либо конкретной войны, но ничего не предпринимающих для избавления от главной причины всех войн и оккупаций. Маршалы оппозиции, выстраивающие свои отряды в знаменательные дни месяца — это явное свидетельство того, что организаторы протестных акций всем сердцем верят в иерархию и контроль сверху–вниз. Поэтому большая часть НПО на самом деле служат интересам государства, просто делают это немного по–своему. Большая часть некоммерческих организаций просто занимается улучшением этой системы, основанной на прибыли и эксплуатации.
Есть и такие активисты, кто начинает свою деятельность с намерения добиться настоящих перемен, но постепенно отклоняется от поставленной задачи в процессе поиска грантов. Те, кто зависит от грантов, больше сосредоточены на том, чтобы соответствовать ожиданиям спонсоров, подчас стремясь к этому бессознательно. Вместо помощи в развитии низовых инициатив и связей между социальными проектами, создаётся сеть профессиональных «организаторов протестов» и филантропов. Вместо создания автономных социальных движений, они сосредотачиваются на обеспечении легитимности своего дела в глазах потенциальных покровителей. Грантососные организации, которые неспособны сами себя контролировать, гибнут в результате естественного отбора. Всё это лишь укрепляет людей в мысли, что на самом деле никто не готов к радикальным решениям: хотя источники финансирования НПО никак нельзя назвать представителями народа.