Наконец, мы разработали план. Мы анонимно потребуем отказа от веб–сайта и использования камер безопасности в заведении. В противном случае в День Д состоится забастовка. Понимая, что большая часть наших товарищей по работе согласится с первым предложением и никогда не подпишется под вторым, мы планировали, что забастовка выйдет за рамки всех ожиданий.
Мы уже выучили очень ценный урок, который всем нам преподал один сотрудник, решивший действовать в одиночку и без всякой надежды на личную прибыль. Как-то в субботу вечером главный повар просто взял и вышел из заведения. Начальник был вынужден срочно искать замену, а заведение потеряло тысячи долларов. В нашем воображении последствия были сравнимы с выведением из строя банкомата.
Если рассамтривать забастовку как приостановку производства, то и саботаж можно рассматривать как форму забастовки. Мы размышляли об этом потому, что, прежде всего, мы производили атмосферу — атмосферу кафе, чувство профессионализма сотрудников, excellence— а значит, должны были разрушить эти элементы нашей работы. Когда бастуют рабочие на заводах, они отказываются перемещать ящики, дёргать рычаги, стоять на конвеере. Мы же откажемся выполнять свои роли по обслуживанию.
Мы также полагали, что наши требования также можно реализовать прямо «здесь и сейчас» даже без согласия начальства. Камеры все были соединены в комьютерную сеть. Именно так босс имел к ним доступ через свой iPhone. Мы связались с друзьями, разбирающимися в хакинге, и они предложили заблокировать работу камер на время забастовки.
Сама забастовка должна была быть обеспечена активным меньшинством при молчаливом невмешательстве большинства. Наш план предусматривал, что мы продолжаем работать, но всё делаем неправильно. Официанты доставляют заказы не туда. На приветствия клиентов (“how do you do”, традиционно формальное американское приветствие, правдивого ответа на которое никто не ждёт — прим. пер.) мы будем отвечать в духе «я в депрессии, потому что у друга передоз». Наконец, некоторые из нас должны были спровоцировать «несчастные случаи на производстве»: порезать руку при чистке фрукта здесь, упасть с лестницы там. Мы должны были нарушить размеренное функционирование заведения, в том числе наше собственное функционирование. Мы обойдёмся им в прибыль с одного вечера плюс цена репутации.
Надеялись ли мы победить? Трудно сказать. Что значит «победить»? Если бы речь шла о лучших условиях труда, мы бы могли все отправиться искать новые работы. Нет, мы хотели чего-то другого: мы хотели создать прецедент и постоять за самих себя. Если бы даже наша забастовка не удалась, и они бы не выполнили наши требования, всё равно это будет шаг в сторону восстания в сфере услуг. Забастовки вроде нашей не смогут приблизить перемены сами по себе, но мы думали о том, чтобы эффект от наших действий послужил чему-то большему. Если бы мы смогли разрушить систему контроля в ресторане, возможно, мы бы смогли повторить фокус и в других местах?