— Куда мы премся? По равнине уже сотню верст бы отмахали! Предупреждать надо было! Я бы сюда не сунулся! — дварф зло задергал лошадь Киндара, с трудом выуживая из холодной жижи собственные ноги.
— И то, правда — в лесу посуше было! — поддержал напарника Чазбор, — может, вернемся?
— Одрен на север течет, прямиком в Амарантин. Реку перейти надо, чтобы направление поменять! Но брода я пока не заметил, а купаться с головой не хочу. Не нравится что-то? Розовых лепестков под зад не насыпали? Возвращайтесь, мои галаадские друзья! — разозлился Гервант.
Напарники угрюмо замолчали.
— Смотрите, лодка! — Лето показал на другой берег реки, — откуда ей тут взяться?
Действительно, на той стороне Одрена в низкий берег уткнулась полузатопленная плоскодонка.
— Да, странно это. Но где лодка, там и переправа должна быть. Выше по течению посмотрим: лодку, наверняка, оттуда снесло.
Гервант оказался прав. Вскоре разбойники увидели на противоположном берегу полусгнившие мостки и привязанный к ним длинный шест для плоскодонки. Так было принято в Морее: суденышки, служащие для переправы, не имели весел, вместо них использовали длинную палку и отталкивались ей от дна реки. Одрен разливался здесь широко и мелко. Около брода отряд поджидал Киндар, держа за шеи убитых уток.
Переправлялись верхом. В отдельных местах вода доходила до колен, и на другой берег разбойники выбрались мокрыми и продрогшими. Путь вперед был свободен — от мостков через лес вела тропа, проходимая для конных. Лиандра начала догадываться, кому принадлежала лодка… Тропа углубилась в лес. Снег, так докучавший путникам первую половину дня, посыпал снова; одежда и обувь, намокшие при переправе, покрылись ледяной коркой. Разбойники срочно нуждались в отдыхе. За деревьями показался бревенчатый угол дома и кусок изгороди. Гервант приготовил арбалет.
— Там никого нет, — сказала Лиандра.
— Вот как? Откуда у нас такая уверенность?
— Хозяйку этой хижины мы оставили умирать на другом берегу Одрена.
— Отличная догадка, сестренка. Но полуархонту я верю только наполовину.
Одинокая хижина, притаившаяся в лесу под защитой добротной изгороди, сплетенной из ивовых прутьев, встретила отряд настороженной тишиной. Приоткрытая дверь приглашала в гости, а из-за калитки двора выглядывал небольшой огород со следами грядок. Разбойники привязали лошадей к перилам крыльца и вошли внутрь. Казалось, хозяйка дома вышла за порог час назад: в очаге глинобитной печи чернели угли, вдоль стены высилась аккуратная поленница дров, заготовленных на вечер, на грубом столе из горбылей дожидался хлеб, заботливо прикрытый чистой холстиной. Гервант сорвал тряпку и постучал караваем об стол — он не сгнил, но высох настолько, что превратился в камень. От развешанных под потолком трав исходил колдовской, пряный аромат, слегка дурманящий голову, но приятный. В глубине большой комнаты к стене прижалась длинная лавка и виднелась еще одна дверь. Только опавшие листья на полу, занесенные ветром, говорили о том, что жилище покинуто.