И улыбнулся, сообразив, что Адам скоро будет приходиться ему, царю русскому, свояком. Брат Адама женат на младшей сестрице Марины.
Думал о поляках, а глазами уперся в Гермогена, казанского митрополита. Красавец старик! Ему уж, говорят, семьдесят пять, но красавец! Глаза зеленющие, что тебе изумруды, огромные, брада шелковая, седина голубизною отливает… На лице — ни морщинки. Его преосвященство — из донских казаков. Донцов Дмитрий знал.
Если у них дурак, так дурак, а уж коли умный, так умный.
Впрочем, те и другие на правде спотыкаются, не умеют порожка сего невидимого переступить…
— А ведь что-нибудь ляпнет старикан, — предположил Дмитрий, и как в воду глядел.
Первым о свадебных делах сказал свое слово патриарх Игнатий. Говорил он ласково, обводя совет ласковыми глазами.
— Царица наша рождена в римской вере, в христианской вере. По сему будет ей добродетельно и негрешно посещать православные наши церкви. Я сам стану приобщать ее Святым Тайнам. Но царице не возбраняется иметь свою латинскую церковь, блюсти уставы, коим она обучена с детства.
— Окрестить ее надо! — сказал с места коломенский епископ Иосиф.
— Государь пожелал, чтобы супруга его была венчана на царство. Обряд венчания предполагает возложение животворящего креста и миропомазание. Это явится приобщением государыни к святоносному Духу православия. Дважды крестить христианина нельзя. Это еретичество.
— Что есть еретичество, мы не хуже твоего знаем, святейший, — вспылил, вскакивая на ноги, митрополит Гермоген.
— О! Я не желаю ссоры между моими возлюбленными пастырями! — тотчас вступил в разговор Дмитрий. — Будет ли праздник праздником, если он поставлен на дрожжах несогласия? Дело надо кончить к обоюдному согласию. Кстати, надо нам быстро решить одно небольшое и простое дело. Свадьба требует больших расходов, а впереди поход. Драгоценные мои, светоносные пчелы, собиратели нектара Божественной истины! Я прошу помочь казне. Мои запросы не так уж и велики.
Пусть Иосифо-Волоколамский монастырь даст мне три тысячи, а Кирилло-Белозерский — пять тысяч рублей.
— Государь, но ты уже взял с Троице-Сергиева монастыря не три и не пять, а все тридцать тысяч! — воскликнул коломенский епископ Иосиф.
— Не мне нужны деньги, я ем и пью не больше вашего. Деньги нужны отечеству. Я иду избавить Россию от вечного страха перед нашествием с юга. Мне бы хотелось, чтобы вы сами, подумав, дали бы часть церковных доходов на общее дело.
— На общее дело, ежели оно чистое и воистину общее, денег не жалко, сказал Гермоген. — Но вот ежели царская невеста не будет крещена, то такая свадьба станет нам всем в великую стыдобу, ибо такая свадьба есть беззаконие перед Богом и перед всем русским православным народом!