Бандана встревожился и быстро перевел своим подельникам, проявлявшим нетерпение, ее слова. Выслушав его, кто-то из них переглянулся, кто-то пожал плечами, а кто-то попросту отмахнулся от этих слов.
— Братья не понимают, о чем ты говоришь, — сказал он Кате. — На складе мы взяли за доставленный товар только то, что принадлежит нам. И мы никого там не убивали ни сегодня, ни вчера и нам не нравится, что ты задаешь вопросы. Поэтому Сурин тебя немного поучит покорности. Пообещай, что будешь визжать, как визжала до того. Это меня здорово заводит.
— Растерзанная на кусочки, я вряд ли смогу доставит вам удовольствие.
— Не переживай мы хорошо развлечемся, — он отошел к столу, приглашающе махнув Рембо.
Не спеша поднявшись с табурета, тот вытер перепачканный белым порошком нос. Глаза его горели волчьим огнем. Не доходя до Кати несколько шагов, он расстегнул ремень, вытянул его и, взявшись за пряжку, сделал им витиеватый замах над головой. Катя напряглась и крепко зажмурилась. Со свистом рассекая воздух, ремень, располосовав футболку, врезался ей в живот, оставив на нем, длинный, вспухший рубец.
Она задохнулась от пронзительной боли, чувствуя себя так, будто ей сделали харакири. Брызнули слезы, к влажному от выступившего холодного пота, лбу прилипли пряди волос. Она долго и осторожно выдыхала, чтобы не потревожить рану. Отдышавшись и сморгнув слезы, она с силой вцепилась побелевшими пальцами, в подлокотники кресла. Рембо раскуривал толстую самокрутку, доводя зажженный кончик до белого накала, при этом со значением смотря на Катю.
За столом, в конец обкурившаяся компания, пришла в неистовство, хохоча и хлопая ладонями по столу. «Господи, помоги!» — взмолилась Катя, когда Рембо с сатанинским выражением лица, присел перед нею на корточки. Медленно он подносил кончик горящей сигары к воспаленному рубцу, а чтобы у пленницы не возникло соблазна, пнуть его он приставил острие своего тесака к ее бедру, легонько надавив на него, давая понять — одно движение с ее стороны и он наляжет на него всем весом, так что она окажется пригвожденной к креслу. Катя сидела не шелохнувшись. Сейчас с ней происходило то, чего она так боялась и чего стремилась избежать: она ожидала мига мучительной боли. Сколько ей предстоит их пережить. Рембо приблизив сигару к рубцу, намеренно остановился, похотливо облизывая губы. Свора за столом свистом и улюлюканьем поторапливала его продолжать. Красавчик, сидя на тюфяке, жадно следил за происходящим, и Катя дрогнула.
— Пожалуйста, не надо… Прошу вас… — шепотом умоляла она.